Буквы, как известно, собираются в слова. Слова бывают как обиходные, которыми пользуемся, так и диалектные, жаргонные, сленговые, канцелярские, макаронизмы, официальные и так далее, дальше загибайте пальцы сами. Если перечислить все, то придется разуть всю семью и дюжину подружек. Из ста тысяч русских слов… у Льва Толстого, как клянутся толстоведы, словарный запас под 400 тысяч, на долю обиходных приходится меньше четверти процента, но именно они составляют девяносто восемь процентов нашей речи. К слову о журналистике и писательстве: чем меньше журналист выходит за рамки обиходных слов, тем его профессиональный уровень выше, в то время как писатель должен употреблять обиходные слова лишь в том случае, если не нашел слов «закруговых».
Насчет круга позвольте на примере. Нарисуем круг. Побольше, побольше. Ну хотя бы размером с велосипедное колесо. А теперь в серединке еще один круг, крохотный. Размером с лесной орех.
Если от крохотного кружка провести прямые линии к большой окружности, то этот шедевр изобразительного искусства станет еще больше похож на огромное велосипедное колесо.
Вот все это и есть наш словарный запас. Маленький кружок в центре – это слова обиходные. Ими пользуемся каждый день во всех случаях жизни. Вот эти дольки лимона… сейчас надпишу на каждой… ага, вот это – слова, что пришли из ФИДО и компьютерного жаргона, это – новейшие заимствования вроде «консенсусов», «пиаров», «имиджей» и прочей хренотени, а вот это, напротив, – слова диалектные, существующие только в определенных местах огромной России… это вот – вовсе так называемые устаревшие, хотя они могут обрести и другую жизнь, с другим значением… Это – жаргонизмы, это – макаронизмы, канцеляризмы…
В серединке, где этот крохотный кружок, слова обиходные. Масштаб, понятно, не соблюден, иначе обиходку пришлось бы рисовать с амебу средних размеров, а границу остальных слов русского языка проводить по орбите Солнечной системы… Если писатель употребляет слова из центра, то в лучшем случае уподобляется журналисту, который быстро пересказывает автокатастрофу, чтобы тут же переключить ваше внимание на курс доллара. Слова здесь привычные, обкатанные, картину ими не нарисуешь. Даже при огромном таланте и огромном мастерстве.
Талант, даже дикий, инстинктивно стремится подальше от центра в поисках ярких, незатертых слов, что прикуют внимание, вызовут определенные ассоциации. От редких слов пахнет свежестью, читатель сразу ощутит ветер, запахи, услышит грохот, стук…
Сделайте мне красиво!
Это понятное желание каждого читателя. Автор это знает и старается изо всех сил. И тем не менее профессионал должен избегать украшательства текста. Понимаю, трудновато. Это уже как бы на пути от простой арифметики к алгебре. К примеру, написал человек фразу: «Не стреляйте в лебедей». Чувствует, банально. И он добавляет то, что считает литературностью: «белых». На слух неискушенного человека звучит вроде бы красивше: «Не стреляйте в белых лебедей».
Доморощенный эстет отыщет в этой фразе музыкальность, особый ритм и прочие красивости. Но даже этот неискушенный чувствует в этой фразе фальшь, неискренность, хотя не понимает, что именно не так… И человек грамотный – их теперь как собак нерезаных – сразу: а в серых можно? Тогда уж в черных вовсе дуплетом? Ну а раз сознание за что-то шероховатое цепляется, то кто-то копнет и глубже: в лебедей не стрелять, а в гусей можно? И в голубей? И собак, и кошек?.. Да и про людей не сказано, что этих двуногих стрелять низзя!..
То есть писать надо все-таки просто. Не примитивно, а просто. Настоящая простота подобна яркому солнечному лучу в чистом воздухе. И только профессионалы знают, что с виду простой солнечный свет при разложении не такой уж и белый!
То есть вы должны следовать правилам: нужные слова в нужном месте – раз, произведения прекрасны как раз отсутствием прикрас, главным достоинством писателя является знание того, о чем писать не нужно. Это, понятно, в дополнение к тому, что сказал раньше.
Я вроде бы уже говорил про сдвиг в характере…
Ладно, если и говорил, то это слишком важная тема, чтобы не сказать еще раз, лучше запомнится. Вообще это запишите в разных местах, чтобы натыкались почаще.
Почему продолжение всегда или почти всегда хуже первой книги серии? Потому что если в первой книге герой может пройти путь от дурака к мудрецу, от труса к герою, то что остается на вторую, на третью?
Можно, конечно, искать бесчисленные клады, провожать все новых и новых принцесс из пункта А в пункт Б, завоевывать для себя королевства, но если герой на последней странице все тот же, каким и появился на первой, если в характере не произошло изменений, то, как бы блестяще ни был написан роман, он просто еще одна доска в заборе! Пусть даже из хорошего дерева. Пусть выстругана хорошим мастером.
Поэтому в романе… для малых форм это необязательно, там другие законы, – так вот в романе, который претендует на призовое место, герой в конце должен уйти и нравственно иным, чем появился на первых страницах.
Он должен, как говорили в старину, либо «перевоспитаться», либо просто подняться на очередную ступеньку. Не карьеры, понятно. Он просто должен понять в жизни нечто важное. То есть должен произойти сдвиг в характере! Выделите болтом, цветом, скопируйте в буфер и пропастите в самых неожиданных местах.
Проекция своей дурости на всю галактику
Мне трудно поверить, что пишущие фантастику такие уж полные-преполные идиоты, что сами верят, будто в XXIII и тем более XXX веке люди будут с такой же психологией, взглядами и даже привычками, что и сегодня!..
Я сам застал то время, когда мужчины стрелялись по любому поводу, «смывая кровью пятно с чести», а
