Когда все трое повешенных перестали дергаться, Гай распорядился громко:
— Виселицу не разбирать!..
Один из жителей села спросил непонимающе:
— Ваша милость?
— На ней повесим и остальных, — объяснил он жестко. — Это ведь не последние разбойники, верно? И вообще… это хорошее напоминание, что жить надо честно, не так ли?
Крестьянин тяжело вздохнул.
— Нет, — сказал он, — нехорошее. Но вы правы, ваша милость, пока что нужное. Но потом надо разобрать.
— Потом, — согласился Гай. — Когда придет время. А пока эта картинная рама шерифа пусть напоминает, что потанцевать на веревке придется каждому, кто пытается жить грабежами.
Он слышал, как Беннет сказал одному негромко:
— Так как констебль теперь ты, то присматривай за порядком. Как только что-то не по силам, немедленно беги к нам!
Глава 4
На другой день уже Беннет ему докладывал встревоженным голосом:
— Ваша милость, разбойники в бешенстве. За казнью, говорят, наблюдал сам Робин Гуд, местный вожак шайки, что собралась взамен разгромленного отряда Твердолобого. Он поклялся обязательно отомстить вам!
— И что он сделает? — поинтересовался Гай.
— Говорят, он просто необыкновенный стрелок из лука! Никогда не промахивается. Способен попасть в любую щель между пластинами доспеха.
Гай ощутил слабое прикосновение страха, ибо одно дело — сойтись в бою с сарацинами, такими же рыцарями, как и он, только на восточный лад, другое — получить стрелу в спину.
— Что делать будем, — спросил Беннет, — ваша милость?
Он спросил хмуро:
— Кто-нибудь знает, где эта шайка обретается?
Беннет сказал таинственно:
— Могу поинтересоваться…
Гай изумился:
— Что, так просто? После того разгрома они так и не приняли мер безопасности?
Беннет кивнул.
— Ваша милость, вы тут первый шериф за десяток лет. А может быть, и вообще первый, я что-то не видел нигде упоминаний, что здесь были шерифы. Если и были, то либо сразу удирали, либо их самих быстро вешали. Во всяком случае, при короле Ричарде — точно не было, как при его отце Генрихе или деде… А у саксов их вообще не бывало, там лорд сам судил, сам вешал… Сейчас все-таки есть настоящий суд, спасибо датчанам.
Гай буркнул:
— Суды всегда были.
Хильд подал голос из своего уголка:
— Настоящие суды, ваша милость, это если присяжные, а не лорд судит по своему нраву. Датчане принесли в Англию суд присяжных, а мы, норманны, — шерифов!.. Все верно, ваша милость, вы — первый шериф Ноттингема. Все, кто будут потом, будут равняться на вас, стараться превзойти вас. Так что вам надо стать неподражаемым!
Гай покачал головой.
— О нас будут судить по делам нашим. Завтра проедем дальше. Пусть народ видит, в Англию возвращается власть!
Нищета и голод в селах, он это видел теперь ежедневно, а иногда просто ужасающая нищета, но все-таки разбойников расплодилось не столько из-за крайней бедности, как из-за полного отсутствия власти. Будь даже страна богатой, пусть бедных вообще не было бы, все равно нашлись бы лихие люди, что выходили бы по ночам на дороги и грабили прохожих. Просто так, потому что так сладостно видеть страх жертвы, наслаждаться ее полной беспомощностью, схватить женщину и зверски изнасиловать на глазах привязанного к дереву мужа…
За эту неделю он снова наткнулся на подобное, когда, захватив работающую на опушке пару, разбойники затащили их чуть дальше в лес, мужчину избили и привязали к дереву, а женщину растянули на земле, привязав руки и ноги к вбитым в землю кольям и насиловали всей шайкой, вливали ей в рот через лейку вино так, что живот вздулся, как у беременной на последнем месяце, и снова насиловали, наслаждаясь ее муками и криками о помощи…
Когда потерявшего сознание мужчину приводили в чувство, Гай вернулся к женщине, ее уже освободили и удерживали за руки, она в отчаянии жаждала покончить с собой.
— Ты не обесчещена, — сказал он с яростью. — Это они обесчещены. Этого им не простит ни Господь, ни люди, ни я, ноттингемский шериф. Я найду их! Кто не будет убит на месте, того повешу принародно.
Ее избитый муж прошамкал окровавленным ртом:
— Ваша милость! Я пойду с вами. И либо погибну, либо они все будут убиты! Я запомнил их лица, их гогот, их шуточки… Господи, как я их ненавижу… Если бы ненависть убивала, от всего Шервудского леса остался бы пепел…
Гай спросил внезапно:
— Был ли среди них разбойник по имени Робин?
Мужчина покачал головой.
— Не знаю. Но вожаком у них Каменный Джек, он отдавал приказы.
Гай спросил у Беннета:
— Кто такой Каменный Джек? Может, это другое имя Робина Гуда? Или кличка?
Тот покачал головой.
— Каменный Джек — один из подручных Робина Гуда. Иногда Робин посылает его с небольшой бандой на какое-то задание.
Гай процедил сквозь зубы с тоской и ненавистью:
— Куда мир катится… Уже у разбойника целая армия, он в состоянии посылать в разные стороны мелкие отряды!
— Так по всей Англии, сэр, — произнес Беннет сурово. — Законы попраны… В Данелаге у лордов нет права вершить суд по своему произволу… что и хорошо, вы видели здешних лордов на примере барона Тошильдера, остальные не лучше, но нужна твердая королевская власть! Ваша милость, вам нужно еще людей.
Гай ответил хмуро:
— Я вижу. Завтра же поищу подходящих.
Беннет покачал головой.
— У вас есть дела поважнее, ваша милость. Мы с Аустином всех знаем, это возьмем на себя.
Гай криво усмехнулся.
— Как книжно говорит принц Джон, надо уметь делегировать часть полномочий своим подчиненным… Хорошо, Беннет! Это на вас с Аустином. Буду спрашивать с вас, как с меня — принц Джон.
Разбойников столько, что нужно привлекать армию, однако армии в Англии нет, как нет ее вообще, из Второго крестового похода вернулись единицы.
Возле Мессийского леса земли барона Густава Этерберга. Гай велел сопровождавшему его Дарси
