исходи____________________
32 Бережков Н.Г. Хронология…, с. 13- 16.
374____________________
ли из презумпции синхронности работы летописца и соответствия дополнений годовому обозначению данной статьи. Проведенный анализ «вводных лексем» дополнений по Ипатьевской летописи позволяет теперь видеть, во- первых, асинхронность большинства этих сообщений и, во-вторых, установление их последовательности позднейшим «хронометристом», исходившим не из реальности абсолютной даты каждого сообщения, а из нахождения их в тексте за тем или иным событием.
В самом деле, предположить использование разных стилей и даже эр внутри одной митрополии, как то можно видеть в попытках историков обосновать наличие разного летосчисления для Киева, Переяславля Южного, Чернигова или Белгорода33, можно только забыв о структуре годового круга церковных служб, на которых строился и держался весь древнерусский календарь. На самом деле, за всем этим стоят вполне естественные ошибки позднейших сводчиков и обработчиков. «Ультрамартовская» датировка возникает в том случае, когда при соблюдении последовательности календарных лет по той или иной причине (дефектность списка без дат, невнимательность переписчика) оказываются пропущены события одного года и комплексы сообщений последующих лет автоматически оказываются сдвинуты на год назад. Таким образом, появление в тексте «ультрамартовского стиля» может указывать на ошибку сводчика или же на заимствование данной группы сведений из другого источника, содержавшего ошибочные даты.
Что же касается вопроса об авторе/авторах ПВЛ в границах так называемой «третьей редакции» (продолженной еще на десяток лет), то я оставляю его открытым, хотя считаю в высшей степени вероятным тождество «краеведа-киевлянина» с Нестером/Нестором и «учеником Феодосия» по причинам, высказанным выше, и на основании наблюдений, изложенных в посвященной ему главе. При всей соблазнительности кандидатуры Сильвестра, весьма убедительно представленной А.Г.Кузьминым34 и с других позиций обоснованной А.Н.Ужанковым35, неодолимым препятствием для признания его в качестве автора или редактора является отсутствие каких- либо фактов, действительно говорящих о его причастности к ПВЛ.
33 Бережков К.Г. Хронология…, с. 16-23; Кузьмин А.Г. Русские летописи как источник по истории Древней Руси. Рязань, 1969, с. 74-76; он же. Начальные этапы…, 221-276.
34 Кузьмин А.Г. Начальные этапы…, с. 161- 167.
35 Ужанков А.Н. К вопросу о времени написания «Сказания» и «Чтения» о Борисе и Глебе. // ГДРЛ, сб. 5. М., 1992, с. 402-405.
[ОГЛАВЛЕНИЕ] [Quo vadimus?]
ИТОГИ И ПЕРСПЕКТИВЫ____________________
375
Суммируя результаты представленных здесь очерков, посвященных отдельным вопросам, которые встают перед исследователем ПВЛ, в первую очередь следует отметить, что все они приводят к заключению о чрезвычайно сложной и запутанной истории текста данного памятника, складывавшегося на протяжении второй половины XI и всего XII века, первоначально имевшего характер историко-литературного повествования, но постепенно перерабатываемого в хронику. Последнее происходило путем постоянных сокращений новелл и внесения дополнений фактологического характера в текст «краеведа-киевлянина», который на основании сочинений своих предшественников («Сказание о грамоте словенской», циклы сказаний о Владимире и Ярославе, «Речь философа», «Корсунская легенда») и современников (летопись Киево-Печерского монастыря Нестера/Нестора, «хроника княжения Святополка», сказание об ангелах и походе 1111 г.), используя документальные материалы (договоры с греками 911 (912) и 942 (945) гг.) и заимствования из других произведений (рассказы о мести Ольги, «Повесть об убиении Бориса и Глеба»), создал замечательный труд по истории первых двух веков Киевского государства и собственно Киева, концептуально связанной с историей западных и (в меньшей степени) южных славян, отражающий картину жизни, в первую очередь, поднепровской Руси и окружающих ее степных народов.
Судя по всему, этот текст имел несколько авторских редакций (т.е. разновременных, различной полноты списков), которые пополнялись своими владельцами независимо друг от друга и, в конечном счете, могли повлиять на архетип ПВЛ, в своем окончательном виде сложившийся не ранее первых лет XIII в., скорее всего, в киевском Выдубицком (Михайловском) монастыре, именно тогда получив название «Повести временных (т.е. расчисленных годами) лет». В последующем этот свод лег в основание всего древнерусского летописания, подвергаясь сокращениям и дополнениям. Таким образом, анализ содержания и
376____________________
структуры текста летописных сводов, содержащих древнейшие списки ПВЛ, позволяет с уверенностью снять «ограничительный барьер» 1118/1119 г., якобы представляющий время сложения «третьей редакции ПВЛ» и тем самым подойти с новых позиций к анализу хронологии, структуры и сюжетов этого текста, отделяя от более раннего текста столь явные (для XI и первой четверти XII в.) анахронизмы, как «варяги», антикатолические выпады «Корсунской легенды» и пр., вызывавшие удивление у исследователей и служившие камнем преткновения в его изучении.
Такое «омоложение» ПВЛ дает возможность использовать, в филологическом анализе текста выделяемые в нем «знаковые синтагмы», касается ли это вводных синтагм дополнений к основному тексту статьи или характерных авторских синтагм, как то было сделано для выявления творчества «краеведа-киевлянина». Это направление работы представляется мне наиболее важным и перспективным, как потому, что оно позволяет более обоснованно говорить об авторах (пусть даже безымянных) тех или иных новелл и фрагментов текста, так и потому, что сам я считаю работу по выделению литературного наследия «краеведа» и его идентификации с Нестером/Нестором отнюдь не законченной, а, скорее, лишь вчерне намеченной мною и потому требующей своего продолжения.
Наиболее важным в этой серии исследований мне представляется вывод, подкрепленный достаточно убедительными примерами, об использовании «краеведом-киевлянином» для реконструкции событий древнейшей истории поднепровской Руси адаптированных текстов (и преданий), рассказывающих о событиях, происходивших в иной физико-географической реальности. Такова легенда о Рорике/Рюрике, связанная со словенами/вендами и одним из Новгородов славянского Поморья, но перенесенная и укоренившаяся на почве Восточной Европы настолько, что и сейчас историки именуют «Рюриковичами» династию русских князей, не имевших, по-видимому, никакого отношения к данному персонажу истории. Столь же примечательна в этом отношении легенда о «хождении» апостола Андрея вверх по Дунаю, замена которого в ПВЛ Днепром1 вызвала
1 Характерно, что в одной из своих работ Д.А.Мачинский пишет о «постоянной тенденции эпической традиции связывать название «Дунай» с представлениями о Днепре под Киевом «…», а также с Волховом, Москвой-рекой или Доном - реками, игравшими большую роль в русской истории. Показательно, что лексема «Дунай» в традиционном восточнославянском фольклоре встречается чаще, чем имена даже таких рек, как Волга и
ИТОГИ И ПЕРСПЕКТИВЫ____________________
377
далеко идущие последствия в церковном предании, государственных установлениях позднейших веков и породила очередной фантом русской исторической географии - днепровский «путь из варяг в греки». Можно думать, что подобных скрытых трансплантаций в тексте ПВЛ значительно больше, чем мы можем сейчас указать (например, весь сюжет с четырехкратной «местью Ольги», смерть Олега от головы коня, м.б., избиение варягов «на дворе поромонем» и пр.), однако здесь принципиально важно подчеркнуть, что в каждом таком случае перед нами не вымысел автора, не использование им «бродячих сюжетов», а текстуальные заимствования с последующей адаптацией сюжетов к событиям русской истории, что требует изучения их генеалогии по отношению к мировой истории и литературе.
Вместе с тем, особое внимание в последующем изучении ПВЛ следует обратить на следы возможных редактур, конъюнктурной переработки и прямых интерполяций текстов, начиная со второй половины XII и кончая второй половиной XIII вв., на что могут указывать инвективы против «латынян» в поучении Владимиру I после крещения, титулование Олега и Игоря «великим князем» в договорах с греками, «Повесть о победе на Сальнице» под 1111 г. и, может быть,
