звучало, будто я очень заинтересован, ибо если женщины заметят твою заинтересованность, то вовсе на голову сядут:
– Что-то у тебя совсем мало времени остается на меня… Родители стиркой замучили?
Она расхохоталась.
– Если бы только стиркой! Она и так на мне вся. Как и прочие домашние мелочи. А тут еще молекулярная химия прибавилась…
– Что за химия? – удивился я. – Наркотики дома делаешь? Ну ты даешь…
Она расхохоталась еще веселее.
– Здорово бы. Может быть, подзаработала бы. Нет, в прошлом семестре ее не было, а с этого уже есть. А я еще в школе химию не любила.
Я удивился:
– Ты что же, где-то учишься?
– Ну да, – ответила она.
– Где?
– В институте. Ты забыл, что уже сентябрь? Беспечное лето кончилось, увы…
Мне почудилось, что в ее дружелюбном взгляде впервые проскользнуло ощущение некоего превосходства. Ну как Робинзон Крузо смотрел на своего Пятницу, хорошего вообще-то малого. Но все-таки туземца.
– Здорово, – протянул я, – вот уж не думал, что ты учишься… А Светка?
– И для нее лето кончилось, – ответила Белла со вздохом.
– Она тоже с тобой?
– Нет, на каких-то курсах повышения квалификации.
– Тоже по химии?
Она со смехом покрутила головой.
– Что тебе эта химия?.. Какие-то бухгалтерские.
– Понятно, – сказал я медленно и почему-то ощутил себя сильно уязвленным. – Это чтобы сидеть за компом и делать вид, что готовишь годовой баланс. А самой в баймы резаться втихую.
Она быстро и ловко накрывала на стол, все восторгалась, какой у меня всегда полный холодильник, как здорово, когда все домой приносят, я прямо помещик: тем молочники и зеленщики всегда прямо на кухню доставляли товар. Я развалился на стуле и наблюдал за нею, оценивая уже заново.
Для нее лето уже кончилось, а для меня – нет. Она снова сможет окунуться в мир развлечений, когда пройдет осень, зима и весна. А для меня и зимой – лето, я не крыловская стрекоза, что издохнет, как бомжиха на холоде.
– А потом, – спросил я, – когда закончишь вуз?
Она вскинула брови и посмотрела с удивлением:
– Что буду делать? Ну это же понятно… Или какой-то прикол?
– Никакого прикола, – заверил я.
– Пойду работать, – ответила она. – Постараюсь сразу найти интересную. Если не получится, то что ж, буду работать и подыскивать такую, чтобы нравилась.
– А как же дискотеки?
Она пожала плечами:
– А куда они денутся?
– Дык старая будешь, – напомнил я с издевкой. – Пока вуз закончишь, пройдет еще четыре года. Потом год-два на работе, на какую возьмут, а не какую выберешь… Тебе сейчас восемнадцать?.. Почти девятнадцать?.. А тогда будет целых двадцать пять, с ума сойти! Такие старые уже не ходят на развлекухи.
Она возразила:
– Всякие ходят! А чего ты решил, что у меня других занятий нет?.. К тому времени я могу быть замужем. А то и ребенок будет. Разве не интересно его купать, пеленать, баюкать, петь ему песенки?..
– Здорово, – согласился я. – Представляю, как лежим в постели, а ты мне рассказываешь, как бантики повязываешь своему чаду!
Она повернулась, снова улыбка превосходства появилась на миг и тут же исчезла, но сейчас я ее уловил четко. В глазах ее было глубокое сочувствие.
– Вряд ли…
– Что?
Она вздохнула, потянулась всем телом, гибким и стройным.
– Не лежать нам тогда вместе.
– Выйдешь за ревнивого?
