в углу.
Слепец и подруга заняли лучший номер в гостинице, окнами внутрь фасадной арки. И двери номера были соответствующими: двустворчатые, с позолоченными ручками. В темноте, конечно, не разглядишь, может быть, и латунь, но вряд ли.
− С замком много возни? − прошептал Николя, а Лези только отмахнулась. Мол, отстань, не мешай.
И действительно, через минуту деваха аккуратно щелкнула задвижкой и отошла в сторону. Путь вперед открыт.
Николя захватил с собой только верный кинжал, а вот Ришар вооружился бесшумным воровским арбалетом на две стрелы. Оружие громоздкое, но крайне эффективное. Николя не одобрял, мочить на деле было признаком плохого вкуса, а заглавный в этих материях был щепетилен донельзя.
Но на этот раз можно и вооружиться. Тут не дело, тут своего выручать пришли.
Николя толкнул створку, и она, не пискнув, распахнулась. Все-таки хорошая штука — дорогие гостиницы. Все-то тут смазано, все-то тут подтянуто. Мечта домушника просто. Лези зажгла воровской фонарик и заглянула в комнату.
Супруги почивали на огромадной кровати. На нее, поди, можно было сложить всю группу Николя, не считая этой парочки.
«Богатеи», − сплюнул Николя, пообещав себе напоследок порыскать в вещах этих двух выпендрежников. Нельзя бросать начатое на половине, кошель богатеев-бездельников должен перейти к ячейке.
Себ лежал в углу. Связанный, но по первому виду вполне целехонький. Посапывал, подложив ладони под толстую щеку. Ангелочек, да и только. Николя подал знак Лези посветить, и подошел к подельнику. Прикрыл парню рот рукой и легонько хлопнул по щеке.
Себ дернулся, но тут Лези посветила на Николя, и парень, узнав своих, притих.
− Уходим, герой, − самым тихим шепотом произнес Николя и принялся орудовать ножом по веревкам, что связывали Себастьяна. − На яхте расскажешь.
− Боюсь, что не расскажет, − раздался громкий голос позади.
Заглавный разворотом вскочил, выставил нож.
− Лези, что делаешь, сучка? − застонал Николя, закрываясь от ослепительного света в глаза. Девка сняла рассеиватель, и фонарь острым пучком света бил прямо в лицо заглавного.
− Я не Лези, − раздался чужой женский голос, и фигура с фонарем подошла поближе к Николя. − А за сучку держи.
Что-то ударило по руке, и нож вылетел в сторону, звякнув где-то в другом конце комнаты. А потом Николя ощутил острую боль в паху и завалился на пол дубового паркета.
− Да-да, он может и как лампа работать, − заметил Флавий, разбираясь с хитрым фонариком. Теперь ацетиленовый светлячок в меру сил освещал всю комнату, на полу которой расположились бандиты-неудачники. Мужика с арбалетом Гиза вырубила первым, затем уж плавно опустила на пол девчонку и отобрала у нее фонарь. Главарь схлопотал заслуженный пинок по причинному месту последним.
− Милый, посмотри, не остался ли кто внизу, − попросила девушка, склоняясь над поверженным главарем.
− Да, дорогая.
Флавий улыбнулся, и как был без ботинок вышел из комнаты. Ночью повязка уже мешала, поэтому пришлось ее приспустить. Ой, плохо дело, если кто-нибудь в таком виде заприметит. Остается уповать на то, что своим зрением он углядит затаившихся бандитов быстрее, чем они его.
Действительно, в холле оставался один тип. По виду — ну точная копия того парня с Х-арбалетом. Близнец судя по всему. Вместе с тремя наверху — всего четыре, то есть сколько Флавий и предполагал. Ах, какой он умный.
Римлянин вернулся в комнату. Гиза уже привела в чувство главаря, умело связала его же рубашкой и посадила к стене. Рядом сопел разбуженный пухлячок. Сейчас же девушка пыталась привести в чувство третьего ночного гостя — азиатку с короткой стрижкой «под мальчика».
− Там еще один, − сообщил Флавий. − Я решил не травмировать его своим видом. Пусть его, сидит и сидит. И потом….
Тут взгляд мужчины упал на бандитку, и где-то там, внутри, между центробежными насосами, перепускными клапанами и пневмоэлементами дыхательной системы остро сжалась какая-то пружинка.
Ежик собственной персоной. Лиза Карат, если называть по формулярному списку. Былая сокурсница Флавия. И первая любовь, если уж начистоту… Так вот какую судьбу ты себе выбрала, Ежик. Почему же не вернулась в Школу? А если вернулась, неужели тебя снова послали в Галлию, да еще в этот южный порт?
− Гиза, пожалуйста, уложи эту особу на кровать, я постерегу.
Арабеска вопросительно подняла брови, потом карие глаза опасно сузились.
− Да-да, я знаю эту девушку. Хорошо знаю.
Глаза воительницы сузились еще больше.
− Но это все в прошлом, до того как мы с тобой познакомились, родная. Это моя первая любовь и школьная дружба. Еще со времен юношества.
Флавий как можно искреннее улыбнулся, но Гиза не была бы собой, если бы оставила это без шпильки.
− Тогда сам и тащи ее в кровать. Ромео.
Глава 3. И снова на живца
− Ну, рассказывай, Ежик.
− Что рассказывать-то?
Девушка полулежала в кровати, положив ладонь под затылок. Усыпляющий прием, которым Гиза отправила Лизу в царство Морфея, имел побочный эффект: после пробуждения у жертвы раскалывалась голова.
− Рассказывай, − усмехнулся Флавий, − как дошла до жизни такой. Неужто слава портовой бандитки тебе настолько вскружила голову, что решила не возвращаться из Галлии в Школу?
Ежик удивленно расширила глаза, и они стали почти европейскими.
− Ты о чем, Рэм? Если ты о моем выпускном задании, то после него я вернулась в Школу, защитила диплом, заодно притащила из Галлии много интересных вещей, которых даже наши академики не знали. Меня похвалили, я я получила золотой аттестат и даже деньжат мне выделили, пока не устроюсь по специальности. Потом служила во внешней разведке, дослужилась до опция префекта. Но во втором году грянула большая чистка, и внешнюю разведку упразднили, теперь этим занимаются святоши. А я, ты знаешь, никогда в услужение братьям не стремилась. Ну и вернулась в Галлию, да как-то и претерпелась тут.
− Погоди, каком еще втором году?
− У тебя с глазами проблемы, или с головой? − осведомилась Ежик. − В обычном втором году. Ты не слышал? В лето одна тысяча восемьсот втором от Рождества Христова лидер Ордена Воздаяния, чьего имени никто не знает, с благоволения Папы совершил грандиозную чистку магистратов. Во всех полетели головы самого высокого уровня, а Обсерваторию вообще распустили.
− И как давно это было? − спросила Гиза.
− Ну я же сказала, в 1802 году, уже почти два года назад.
Флавий с Гизой переглянулись. Вот это да! Оказывается, на дворе уже 1804-ый год, а они вдвоем до сих пор живут в 1800-ом. Демоница перебросила их не только в пространстве, из Анголы в пригороды
