У вас вид человека…
— Ну-ну, — подбодрил я довольно, в ожидании, что щас похвалят.
— Вид человека, — закончила она, — кто сам пишет сценарии. И кто режиссирует. И даже… продюсирует.
Я чувствовал себя глупо под ее проницательным взглядом. Это нормальной женщине не придет в голову, что я могу быть насиликонен и наколагенен, а эта привыкла, что мужчины даже губы красят, так что с ходу может определить, где у меня имплантаты.
Но нет, кажется, не врубилась. Значит, наша организация привлекает лучших из лучших не только для манипулирования мнением общественности.
Главное, трудно определить, льстит с какой-то целью или говорит правду. Я в самом деле выгляжу, как киноактер, играющий то ли первых любовников, то ли благородных рыцарей, что и на турнире орлы, и после турнира могут искупаться в озере, чтобы показать зрителям мощь обнаженной фактуры.
А она, скорее всего, красотка от природы, без всяких хирургических вмешательств. Когда десять поколений миллионеров, они всегда могут выбирать в жены самых красивых девушек, так что дети все красивее и красивее. Этой красотке незачем хирург, ей даже краситься не нужно: губы пухлые и пунцовые, ресницы длинные и загнутые, кожа чистая, то и дело окрашивается нежнейшим румянцем, что немыслимо при любом тональном креме.
После третьего бокала шампанского она откинулась на кожаные подушки, забросив руки на спинку дивана, грудь приподнялась, нацелившись сосками уже выше моей головы. Я невольно уставился на них, ну просто не мог оторвать взгляда, как будто какой деревенский дурачок, а она вздохнула и, опустив руки, взяла пальцами низ майки.
Я застыл, а она медленно, не сводя с меня взгляда, начала поднимать майку, обнажая красивый загар, показались полные груди, майка закрыла на миг лицо, наконец Ингрид стащила ее и со вздохом облегчения отшвырнула на другой диван. Только сейчас словно бы перехватила взгляд на ее торчащие соски.
— У меня гиперчувствительная грудь, — объяснила она, словно извиняясь. — Любая одежда раздражает соски… Зимой еще терпимо, а летом это просто невыносимо! Если мои соски потрогать, не грубо, конечно, могу получить оргазм уже от такой ласки. При таком раскладе, вы понимаете, постоянное трение ткани…
— Здорово, — восхитился я, хотя внутри себя съежился от такой медицинско-хирургической откровенности. — Вам музыкантом или писательницей… впрочем, вы актриса, там тоже очень хорошо нужно уметь чувствовать…
Она кивнула.
— Да, бывают люди с такой вот нервной организацией. Не знаю, хорошо это или плохо.
— Хорошо, — сказал я убежденно. — Вы продукт высокой цивилизации! Раньше люди были грубые и бесчувственные, но мир движется в сторону богатства тонких чувств. Они необходимы для науки.
Она улыбалась, слушая мой сбивчивый бред, наконец сказала ясно и просто:
— Допивай, и пойдем к тебе.
Глава 2
Черт, я же искренне полагал, что все женщины ниже пояса одинаковы! И оргазмы со всеми один в один, позы тут ни при чем, как и размер задниц или форма сисек. Но сейчас я лежал на спине, жадно хватая пересохшим ртом воздух, и чувствовал, что отыскалась еще одна нервная система, на пару с прежней выдали такое, что едва не разнесли в клочья своего хозяина.
Она счастливо вздохнула и, по-женски закинув на меня ногу, затихла, прижавшись к моему боку мягким горячим телом, сладким и сочным. Легкий запах духов щекотал мои ноздри, я приводил в норму бешено бьющееся сердце, грудь уже перестала бурно вздыматься и опадать до самого хребта, а когда я ощутил, что смогу говорить, сказал ей в макушку:
— Не поверишь, но сейчас я как будто в первый раз…
Она тихонько хихикнула.
— Это как?
— Как будто потерял девственность, — объяснил я. — Тогда тоже, помню, был атомный взрыв. И великое освобождение…
— Что, и сейчас?
— Сейчас вообще термоядерный. В миллион килотонн. Как только ты это и делаешь…
— Это ты все, — сказала она обвиняюще и пощекотала длинными ресницами мою грудь. — Кажется, я даже сознание потеряла… на пару секунд, а то и больше.
— Я и сейчас без сознания, — заверил я. — Во всяком случае, мозги точно потерял.
Она снова хихикнула.
— Мозгами зарабатываешь? Тогда тебе их нельзя терять, это точно.
— А что, — спросил я с интересом, — я похож на штангиста? Или элитного баскетболиста?.. Даже на чемпиона мира в супертяжелом по боксу не совсем похож… А вот ты как раз та, что одним своим появлением осчастливливает мир. Кто на тебя взглянет, сразу излечивается от депрессии, гриппа, свинки и даже рака, потому что все болезни — от нервов, а нервам стоит только на тебя взглянуть…
Она слушала рассеянно, что я там плел, да я и сам не очень вслушивался, просто распирает жажда сказать что-то хорошее, ласковое. Она вздохнула тихонько:
— Да, все верно, мне роли дают за мою внешность. Так и стала кинозвездой. Правда, не первой величины, тем более я не суперстар…
— Но по мордашке и фигуре, — сказал я торопливо, — ты вполне, вполне… Дашь фору Анжелине Джоли! И этой, как ее… у которой вот такие…
Я показал, она кисло усмехнулась.
— Да я и на интеллект не жалуюсь, — произнесла с той же скромностью. — Моя беда в том, что поднялась не со дна, откуда многие звезды выкарабкиваются так отчаянно. Мои родители не просто миллионеры, а миллионеры в четвертом поколении.
— Ого!
Она приподняла голову, посмотрела мне в лицо, не смеюсь ли, снова опустила ее на грудь.
— Это значит, — пояснила на всякий случай, — что вот уже три наших поколения учится в лучших университетах планеты. А когда все доступно…
Она сделала паузу, я дунул ей в ухо и сказал торопливо:
— Не продолжай! Я прекрасно понимаю, у девочек со дна всего два варианта: карабкаться наверх любой ценой или… остаться на дне. А тебе и так хорошо, уютно, защищенно. Ты не станешь сосать режиссеру, его шоферу и его собаке только для того, чтобы получить роль. А другая — станет. И потому она сейчас, пройдя через все муки и унижения, купается в лучах славы. Тебе просто никогда не приходилось рвать жилы ради успеха. Не объясняй, я не вчера родился.
Ее пальцы пробежали по моему животу, я невольно напряг мышцы, но устыдился и тут же распустил. Она щекотала кончиками пальцев пузо и бока, дыхание уже не жгло мою грудь, а грело, как весеннее солнышко.
— А кто ты?
Голос прозвучал тихо и равнодушно, но я ощутил глубоко запрятанную нотку заинтересованности.
— Я?.. — переспросил я. — Стыдно признаться, но… представь себе, что я случайно сорвал банк в крупном казино.
Красиво очерченные губы чуть дрогнули в улыбке.
— Ты не игрок. У них другое выражение лица. Они по-другому смотрят, двигаются.
— А счастливый лотерейный билет? — спросил я. — Представь себе, купил всего один… и вдруг — самый крупный выигрыш!
