второй же предлагает подождать смерти Хранителя. Впрочем, – невесело усмехнулся он, – тогда они еще не знали о неполадках на фабрике и полагали, что естественной развязки ждать осталось совсем недолго. Так что вполне возможно, когда до них дойдет известие о приостановке производства фальшивок, они сойдутся во мнениях и не станут ждать, и чернь под началом Мартина, Тана или кого-нибудь из местных главарей нападет на нас. Наши малочисленные гвардейцы не смогут, да и не станут им препятствовать, – горько подытожил он и отхлебнул прямо из горлышка винной бутылки.
– Мне нужно встретиться с Хранителем, – сказал я.
Дядя с недоумением взглянул на меня.
– Я выменял на дрова баркас и приказал слугам начать погрузку вещей, – сообщил он. – Мы отправляемся в мой замок, и я решительно рекомендую, нет, настаиваю на том, чтобы ты ко мне присоединился. Ты ничем не сможешь ему помочь.
– Неужели все так плохо?
– Настолько, что я едва ли не последний из Ландлордов, до сих пор остающийся в столице. Артефакт умирает, Берни, и Хранитель вместе с ним. Перерасход энергии благодаря фальшивым призмам так велик, что нам осталась от силы неделя. Иными словами, на этот раз мы опоздали.
Я не верил собственным ушам.
– Выходит, все было напрасно? – спросил я, глядя на старого, подавленного Реднапа, но видя перед собой окровавленное лицо, искаженное болью и ужасом, слыша шипение горящей плоти и писк крыс, мерный звук падающих капель и свист ветра в черных подземельях.
– Мне очень жаль, мальчик мой, но, по-моему, ты лишь ненадолго отсрочил гибель порядка… В чем же мы ошиблись? – бессильно пробормотал он.
После долгого молчания, нарушавшегося только шорохом дождя, я сказал:
– Пожалуйста, отправьте кого-нибудь за Агнессой и постарайтесь уговорить ее покинуть город. Я должен встретиться с Хранителем. Проклятье, почему вы не слышите, как он призывает к себе хоть кого- нибудь?
Реднап смешался и недоуменно взглянул на меня, но тотчас твердо ответил:
– Я знаю, что он приказал нам спасаться, Бернард. Последние впечатления плохо подействовали на твою психику. Пожалуйста, подготовься к переезду в мой замок, мы должны торопиться.
Я вышел из кабинета и облачился в соответствующую дождливой погоде одежду, нацепил многострадальную саблю и вышел из дома. Мелкие капли влаги создали над городом подобие тумана. Пока я шагал по безлюдным улице и мосту через реку, сырость, казалось, заполнила даже мои легкие. Мрачная громада дворца темным силуэтом вырисовывалась из белесой мороси, мокрая и тяжелая, как многие века, в течение которых власть Хранителей подчиняла себе жизнь государства.
Два гвардейца, скучавших под аркой, лениво взглянули на мой пропуск и кивнули на вторую парадную лестницу во внутреннем дворе здания. Сапоги скользили по мокрым ступеням, источенным ногами тысяч посетителей. Я знал, что самостоятельно не найду Хранителя, и надеялся только на его благорасположение. Внутри, рядом с массивной, обитой медью двустворчатой дверью мерцали три призмы, соперничая по слабости света с узкими окнами. Помню, как я был поражен аскетичностью обстановки, попав во дворец впервые, на церемонию бракосочетания Хранителя. Но сотни ярко сиявших кристаллов создали необыкновенную, неземную атмосферу. Оркестр, лучший в стране, старательно выводил традиционную мелодию, и простота внутреннего убранства дворца перестала ощущаться, пропала в вихре чувства сопричастности таинству, вскоре приведшему к появлению маленькой Миры. Только один раз за всю долгую историю династии Хранителем была женщина, не оставившая заметного следа в памяти потомков. Однако не лучшая ли это похвала правителю?
Бывали времена, когда в этом огромном здании жило по тысяче человек одновременно, почти непрерывный гул голосов заполнял просторные гостиные и курительные, слуги десятками сновали между комнатами, выполняя поручения лордов и сеньоров всех рангов, их жен и детей. Сейчас же полная тишина, живо напомнившая мне о подземельях, окружала меня. Все, кто имел хоть какой-то угол в южных провинциях, уехали из столицы, остальные купили или сняли квартиры, чтобы быть подальше от власти во времена ее кризиса.
Ожидая сигнала, я очистил сознание от мыслей и медленно пошел по коридору в направлении Церемониального зала, отстраненно рассматривая выцветшие гобелены. Вскоре я уже знал, куда мне идти, достиг ближайшей башни и поднялся на второй этаж. Невидимая рука подвела меня к одной из обыкновенных дверей, я тихо постучал и отворил ее.
Меня встретила леди Вита, обычная веснушчатая женщина, каких много в среднем сословии, скромно одетая в темно-зеленое платье с отложным воротником и глубоким вырезом, в котором белел корсаж. Бессистемно расположенные оборки покрывали длинный подол платья. Изящные, прозрачно-зеленые камни в ее ушах не могли отвлечь внимание от заплаканного лица. Очевидно, в последние недели она уделяла своей внешности мало внимания.
В комнате было слишком жарко. Помимо нескольких призм, горел большой камин с целой горой дров внутри. Поблизости от него стояла широкая кровать, на которой под черным одеялом лежал Хранитель, бледная копия того жизнерадостного и бодрого человека, которого я видел несколько лет назад. Не открывая запавших глаз, он кивнул мне, и я шагнул к нему, заметив при этом симпатичную девочку в сиреневом платьице, рассеянно и серьезно взглянувшую на меня. Она сидела подле кровати отца. Пышные рукава с кружевными манжетами прикрывали ее подогнутые острые коленки, длинные светлые волосы были перехвачены атласной ленточкой.
Я снял промокшие куртку и шляпу, Вита приняла их у меня и разложила на спинке массивного стула неподалеку от огня.
Несмотря на чудовищную жару, Хранитель часто вздрагивал и кутался в одеяло. Он был всего на три года старше меня, но в его слипшихся черных волосах я заметил белую прядь.
– Ты хорошо потрудился, Бернард, – неожиданно прошептал Вольдемар, и его голос, хоть и звучал едва слышно, отчетливо и сильно прозвучал в моей голове. После долгой паузы он продолжал: – Предки покидают нас, уходят в Ничто. Я очень сожалею, что самую большую ошибку в жизни совершил твоими руками… По крайней мере неделю я бы еще продержался. – Хранитель открыл глаза и ясно, настойчиво взглянул на меня. – Откладывать передачу власти смысла нет, Бернард, лучшего момента не представится. К сожалению, избежать этого невозможно, я знаю, что не доживу до вечера. Я призвал тебя в последний раз… Попытайся спасти мою семью – у тебя еще есть немного времени. Ландлорд должен помочь тебе. Я надеялся, что сам справлюсь со всеми проблемами, но, кажется, не доживу до вторжения.
