– Почему?
– Спрос упал, – объяснила она, – ниже некуда.
– Ничего себе новости, – удивился я.
Она присмотрелась, в живых глазах вспыхнул интерес.
– А вы, видать, совсем непьющий?.. Вообще-то у меня есть свободные полчаса. Муж вернется с работы еще нескоро, а у тебя, смотрю, машина просторная.
– Рад бы, – соврал я, – но спешу.
– Так пробка же, – напомнила она.
– А я переулками, – сообщил я. – Этот район хорошо знаю.
Осторожно пробираясь дворами мимо припаркованных автомобилей, мусорных ящиков и оградок, я думал о колоссальном ударе, что нанесен так называемому цивилизованному употреблению вин. До этого пьянство считалось уделом только нижних слоев населения, а вот высшие, дескать, не пьянствуют… всего лишь на том основании, что пьют дорогие вина. Однако всеобщая волна интереса к здоровому образу жизни уже подорвала могущество коньячных баронов и магнатов выпуска рома и виски, пошатнула столпы империй водочных королей и даже обеспокоила производителей мускатов, кагоров и даже шампанского, без которого не обходится ни один праздничный стол.
Что ж, пусть Коля орет и созывает народ на митинги, дни беспробудного пьянства подошли к концу, а умеренное пьянство не столь романтично, тоже незаметно уходит. И неча прикрываться красивыми лозунгами насчет марочных или коллекционных вин. Алкоголь и есть алкоголь, с этой базовой платформы нет разницы между самодельным вонючим самогоном и коллекционными. И те и другие туманят разум, бьют по печени. Да и по карману, если уж совсем честно.
В ухе пропищало, знакомый код, я сосредоточился и сказал шепотом: «Да, Света, на связи». На стене здания напротив появилось огромное, но видимое только мне, лицо Светланы, улыбающееся, с растрепанной прической. Тут же исчезло, сменившись им же, только постарше, с едва заметными морщинками у рта, а прическа уже гладкая, в стиле прошлого века.
– Привет, – сказала она, – еду мимо тебя, угостишь кофе?
– Заезжай, – ответил я. – Как случилось, что в наших краях?
– Нужно было проверить филиал нашей фирмы. Действительно, Москва так разрослась, что проще в Сибирь слетать, чем на другой конец пробиться.
Я поднялся в свою квартиру, настроил голосом аппаратуру, чтобы, как только появится гость, автомат сразу начал готовить кофе на двоих.
Она вошла все такая же подтянутая, с высокой грудью и плоским животом, ноги длинные, без капли жира. Мне показалось, что тугие мышцы располагаются не там, где должны, а где красиво – настолько хороша, словно только что из рук именитого дизайнера. Разве что по лицу видно, что уже не юная девушка. Впрочем, по фигуре тоже видно: слишком хороша, отточена, у молодых все же больше некоторой рыхлости и незавершенности.
– Привет, – сказала она. Ее глаза внимательно осмотрели меня с головы до ног. – Все качаешься?
– Ничуть, – заверил я.
– Да? А фигура спортивная. И плечи как будто стали шире.
– Это все добавки, – объяснил я.
– Ты ж вроде увлекся продлением жизни?
– А спортивные как раз и продлевают, – сообщил я. – Не знала? Если, конечно, не перегибать, не перегибать.
Она с удовольствием пила кофе, он сжигает жир, ела жирную рыбу, этот жир полезен, убивает какой-то другой жир, вредный, с удовольствием грызла черный горький шоколад, в нем тоже что-то очень полезное, не помню. Словом, она ухитряется соблюдать диету и в то же время получать удовольствие даже от нее.
Стул она повернула так, что огромное фото Каролины на стене то и дело попадалось ей на глаза. Мне показалось, что взгляд ее погрустнел, но когда заговорила, голос звучал достаточно нейтрально:
– Все еще не забываешь?
– Как я могу? – спросил я.
Она вздохнула.
– Я тоже помню. Это была лучшая подруга. Самая близкая. Но жизнь идет, Володя. Она должна идти!.. А ты все еще один. Понимаешь, как опытный инструктор скажу, что, если мышцы не тренировать, они усохнут. Это относится и к сексуальной функции.
– Перебьюсь, – ответил я вяло.
– Нерегулярный секс чреват, – напомнила она.
– Будешь смеяться, – сказал я, – но у меня нет даже нерегулярного.
Она покачала головой, не сводя с меня очень серьезного взгляда.
– Шутишь? Как ты живешь?
– Да так и живу, – ответил я.
– Ох, Володя… Не знаю даже, что меня удерживает схватить тебя и увести к себе! Или самой явиться к тебе со своими домашними тапочками. Из нас получилась бы неплохая пара.
Я усмехнулся без всякой веселости.
