вздохнет свободнее. Интеллигенция завопит, но это нормальный ее инстинкт, ведь большая часть извращенцев среди них, но народ как раз обожал тех, кого интеллигенция поливала грязью: Ивана Грозного и Сталина, что проводили чистки без войн и укрепляли страну… Ладно, вы главное уже поняли. Ведь поняли же?.. А теперь небольшое сообщение в заключение этого обращения… или беседы, так будто бы вернее. Вчера милицией при поддержке военных проведена грандиозная зачистка бандформирований в Рязанской области. Там располагался анклав кобызов… Взяты в плен множество боевиков, сражавшихся за «Великий Кобызстан», разрушены бункеры и тайники с оружием. Сегодня операция подошла к завершению… возможно, уже завершена, я жду с минуты на минуту сообщения. Эта операция тоже относится к чистке нашего огромного организма, так что прошу понять и принять ее правильно!.. Благодарю за внимание, до свидания.
Я попрощался, поднялся из-за стола, но оператор так обалдел, что еще с полминуты показывал, как я отодвигаю стул, выхожу, наконец на него зашикали так яростно, что он вздрогнул и поспешно перевел раструб своей гранатометной трубы объектива на дикторшу. Она с натужной улыбкой, бледная, объявляла следующий номер их цирка, заикалась и трепетала голосом, я же прошел мимо шарахающихся бородачей с животиками, несмотря на молодость. В дверях такой же бледный Павлов, встревоженный Карашахин, испуганный Сидорюк.
– Записали? – спросил я. – Дома посмотрю. Мне кажется, кое-какие детали упустил. А кое-что можно было подчеркнуть, усилить…
Павлов замахал руками:
– Усилить? Еще? Да вы и так… как будто сорвали с нашего государства…
– Маску?
– Какую маску, – окрысился Павлов. – Культуру! Мы должны будем опуститься до уровня террористов?
– Только в отношениях с ними, – заверил я. – С цивилизованными – цивилизованно, с дикарями – по- дикарьи, с волками – по-волчьи. Господин Сидорюк… как вас по батюшке…
– Тарас Маздаевич, господин президент!
– Нормальное отчество, а почему он вас называл Мазеповичем?
– Прикалывался, – ответил Сидорюк и посмотрел мне в глаза очень внимательно. – У него юмор такой… восточный.
– Понятно, – сказал я, – я так и понял, ведь такого отчества не бывает. Вам такое вот задание: разработайте программу передач и начинайте крутить по всем каналам о том, что нас ждет. Да-да, в том случае, если все вот так пойдет дальше: вымирание нации, заселение наших земель… подчеркиваю – наших!.. выходцами из южных территорий. Можно пережать чуть, но не слишком. Попугайте, но не врите. Без всяких мямлостей покажите, что Россию ждет в самом деле вырождение и уничтожение… Не киношное!
Павлов напомнил осторожно:
– Дмитрий Дмитриевич, надо бы и про поддержку закона о молодых семьях…
– Закон сперва разработать надо, – огрызнулся я. – Впрочем, можете сказать, что этот закон уже разрабатывается. Спешно, в ударном темпе!
И. о. директора истово кивал, в глазах страх и готовность сделать все, чтобы стать настоящим директором.
– Мы можем начать уже сегодня, – предложил он поспешно.
– Что? – спросил я с подозрением.
– Кампанию, – сказал он с готовностью. – Можем начать показывать одиноких старушек, к которым общество должно проявлять милосердие. Выявить среди них тех, у которого было не больше одного ребенка, а таких абсолютное большинство, и дать непрямую акцию разоблачения… В смысле, что это те, кто в свое время не желал себя утруждать рождением больше чем одного ребенка, все по танцулькам, по барам, по развлечениям, а теперь требуют заботы от всего общества!
Павлов кивнул, сказал благожелательно:
– Верно мыслите, молодой человек. Забота о старших должна лежать в первую очередь на детях. Но когда ребенок один, ему приходится заботится об отце и матери, а также о двух дедах и двух бабушках. А это непосильно для любого семейного бюджета, ведь и своих детей надо кормить, поить, одевать и обувать! Если Дмитрий Дмитриевич не против…
Я смерил его взглядом, бывший зам даже вытянулся, вспомнив службу в армии, ел меня глазами. Я сказал:
– Да-да, сейчас они одинокие и беспомощные старички, но когда-то были молодыми и здоровыми, но о будущем не заботились, детей в достаточном количестве не рожали. Но тут надо поправку…
– Какую? Все сделаем.
– Вы сами о ней сказали. Выявите именно тех, у кого детей либо не было, либо не больше одного. А то напоретесь на мать-героиню, у которой семеро детей погибли на фронте… А к пустоцветам – отношение самое безжалостное! Когда общество богатое и сытое, может и пустоцветов прокормить от щедрот, но нас сейчас за горло берет нищета. А молодым семьям в самом деле нужна забота. В самом срочном порядке разработаем!
Он провожал меня до самого выхода, слушал очень внимательно и тут же сыпал идеями, предложениями, мне он понравился, ощутилось, что ему хочется не только стать генеральным директором, но и работать в том направлении, куда я его развернул.
– Действуйте, – сказал я напоследок, пожал ему руку и сел в машину. Крамар сперва было сел рядом с шофером, потом переговорил по рации, ушел в головную машину, а на его место сел Павлов. Карашахин занял место в салоне. Геннадий оглянулся, я кивнул, разрешая трогаться, и машина тронулась по ночной площади, залитой ярким светом множества фонарей.
Рабочий день закончился давно даже у самих поздних пташек, все успели загрузиться продуктами у магазинов, сейчас дома смотрят по телевизорам дебильные шоу, еще не зная, что это последние передачи,
