– Слышь, медведь…
– Что?
– Не спи, говорю.
– А что тебе?
– Ты же знаешь, если взять всего десяток верст на север, там гора, где живет… помнишь?
Аснерд недовольно хрюкнул.
– Я у него был лет сорок назад!.. Да за это время…
– Это для тебя время, – бросил Вяземайт. – Но не для него, сам знаешь.
Аснерд насупился, буркнул:
– Знаю. Если надо, что ж… можем сделать крюк.
Вяземайт кивнул в сторону Придона.
– Сам видишь.
Аснерд вздохнул.
– Да вижу, такое как не увидеть. Ладно, ты все мясо умял?
– Еще хлеб остался. Хочешь?
– Хлеб сам ешь, ты же волхв.
Они поднялись, Конст торопливо отвязывал от конских морд мешки с овсом. Он поглядывал то на Придона – с сильнейшим сочувствием, то на старших героев – с жадным интересом, ибо каждое их слово несло в себе тайны, а тайны его манили больше всего на свете.
Придон ехал, погрузившись в думы, затем как-то невзначай далеко-далеко за горами заметил фигуру великана. Залитый оранжевым солнцем, тот возвышался над самыми высокими горами, в обеих руках нечто похожее на исполинскую чашу. Придону она показалась панцирем гигантской черепахи. Из чаши лился золотой поток, похожий на жидкое золото. Еще в воздухе превращаясь в туман, разбивался на белые кучевые облака, но Придон почему-то был уверен, что часть волшебной воды достигает гор, сбегает горными потоками в долины, несет золотые крупинки.
Конь оступился, Придона тряхнуло, а когда он снова вскинул голову, великана уже наполовину скрыло облаками.
– Кто это? – спросил он.
Аснерд вздрогнул, посмотрел по сторонам.
– Где?
– Да вот же…
Он осекся. На том месте ползло огромное облако. Аснерд посмотрел еще раз на Придона, снова на то место гор, спросил:
– Что-то видел?
– Да, но…
– Не всем дано, – сообщил Аснерд. – Может быть, ты чем-то наделен большим, чем остальные люди.
Придон покосился на его мощную фигуру, буркнул:
– Мне кажется, как раз я обделен больше всех.
Аснерд покачал головой, некоторое время ехали молча, потом Аснерд сказал медленно:
– Ты помнишь тот базар, когда ты взял из рук бродячих актеров бандуру?
– Не напоминай, – простонал Придон.
– Почему?
– Я стараюсь забыть свой позор, а ты…
Аснерд хмыкнул.
– Позор? Многие бы отдали правую руку за такое колдовство! Ты же чародей, еще не понял?.. Да-да, тебе дана власть… или пробудилась в тебе, не знаю, но теперь в тебе такая сила, что ты можешь делать с людьми все, что угодно!.. Когда ты шепчешь имя своей принцессы, у меня тоже сердце начинает стучать чаще, а кровь вскипает. Я посмотрел на других, у всех – то же самое. Ты можешь заставить людей плакать, можешь велеть им смеяться до упаду, можешь бросить с голыми руками на вооруженного врага, можешь велеть им всем попрыгать в пропасть… У тебя страшная мощь, но ты, как дурень, едешь с боевым топором, мечтаешь бить по головам собственными руками, как…
Он запнулся, подбирая слово, Придон сказал зло:
– Как герой!.. Пусть как мужчина, в конце концов!
– А кто сказал, что если мужчина, – возразил Аснерд, – то обязательно дурак? Попадаются и умные. Вот я, например. Всегда себе попадаюсь как самый умный.
– А что, выходят на поединки обязательно дураки?
– Не простые, – сказал Аснерд наставительно, – а отважные! Отважные дураки – это красота, это гордость любого племени. Все, что делают, – прекрасно. И наполнено великим смыслом. Правда, словами
