– Ага, – каркнул он довольно, – тогда понятно.
Вяземайт сказал укоризненно:
– Ну чего ты ликуешь? Просто человек не хотел…
– Позориться!
– …выставлять свои чувства на обозрение. Даже Придону не хотел показывать, хотя одного поля ягоды. Придон сейчас просто ревнует.
Придон вспыхнул:
– Я? К кому?..
– К его чувству, – объяснил Вяземайт. – Тебе кажется, что только у тебя, единственного на всем свете, загорелось в сердце такое солнце? Греет, светит и в тот же час выжигает внутренности. Что, не так?
Придон опустил глаза, пробормотал:
– Нет, но… не на каждом же шагу на таких натыкаться!
– Ты прав, – сказал Вяземайт со вздохом. – Это – редчайший дар… И достается очень немногим. Большинство же, как скот, никогда такого не ощутит. А вот горные вершины… всегда первыми ощущают на себе утреннее солнце. Эти горные вершины еще и последние, кто видит солнце, когда то закатывается за край земли… Еще не понял?
– Нет, – признался Придон.
– У нас длинные ноги, – пояснил Вяземайт.
Придон снова ничего не понял, а Конст подъехал и сказал участливо:
– Волхв говорит, что для того, чтобы шагать по вершинам гор, нужны длинные ноги.
Придон хлопал ресницами. Аснерд сказал с другого бока:
– Мы, длинноногие, мчимся по вершинам. Мы встречаемся только с героями. А герои – это люди, что могут смеяться и плакать, любить и ненавидеть… в то время как простой люд всегда туп, а искра любви в их сырых сердцах никогда не вспыхнет.
Коман и Болгор, что всю дорогу едва маячили впереди, выбирая дорогу, теперь остановили коней. И пока к ним подъезжали, их кони не шелохнулись, не тряхнули хвостами или дернули кожей, сами всадники тоже выглядели высеченными из камня исполинами.
Придон подъехал, Коман слегка повернул голову и посмотрел на вершину близкой горы. Придону послышался оттуда шум, он тоже повернул голову, проследив за взглядом проводника.
Соседняя гора заканчивалась не острым пиком, а ровной, словно срезанной острейшим ножом каменной плитой. Там дрались два крохотных с такого расстояния дракона. Так показалось Придону, тут же выступ скалы закрыл их, ехали довольно долго, потом скала милостиво отодвинулась, место схватки стало ближе. Дрались красный дракон, похожий на раскаленный слиток металла, и зеленый – сверкающий, будто кожа покрыта крупной изумрудной чешуей, костяные выступы на спине тоже словно выточены из кристаллов изумруда.
– Ого, – произнес за спиной Придона Вяземайт. – Далеко залетели!
– Это мы далеко залетели, – возразил Аснерд негромко. – Здесь их владения.
– Да, мы – гости.
– Незваные. Которых можно в шею.
– Или на зуб…
Тропка вильнула, другая скала закрыла бойцов. Ехали долго, солнце прошло зенит и начало опускаться к закату, тропка обогнула наконец гору.
Огромные драконы дрались совсем близко, земля подрагивала от столкновения тяжелых тел, теперь слышен был даже скрежет когтей по крытым пластинами шкурам. Красный заметно теснил зеленого. Аснерд смерил расстояние, драконов от людей отделяет пропасть, крылья друг другу уже повредили, не взлетят, не нападут, покосился на солнце.
Коман и Болгор на этот раз держались вблизи, не выпуская на извилистых тропках артан из виду. Коман взглянул на брата, тот кивнул, Коман сказал гулко:
– Привал. Здесь и заночуем.
Придон послушно собрал коней и отвел к стене для защиты от ветра. Конст пытался разжечь огонь, Вяземайт вытаскивал из мешка хлебные лепешки. Аснерд с любопытством рассматривал дерущихся чудовищ.
Зеленый уже на краю пропасти, дерется из последних сил, дерется упорно. Даже отсюда видно, что изранен, но драконьей крови не видно на зеленом теле. Красный хватает зубатой пастью, а по ранам лупит еще и когтями, крыльями, усеянным шипами хвостом. Зеленый отбивался только зубами и передними лапами.
– Скоро зеленому конец, – констатировал Аснерд.
– Похоже, – согласился Вяземайт с удовлетворением.
– Да что похоже, точно! На одного чудища будет меньше. Я не знал, что и между собой…
– И я не знал, – признался волхв. – С другой стороны, если бы не дрались, уже всю землю бы заполонили!
Красный неосторожно сунулся вперед, то ли хотел столкнуть зеленого с уступа, то ли возжаждал скорой победы, но зеленый извернулся, ухватил страшной зубастой пастью красного сбоку за шею и стискивал зубы
