Третий эльф тоже что-то сказал королю. Тот нахмурился, брезгливо посмотрел на эльфа, затем на Придона.
– Ты утверждаешь, что ты не маг? – спросил он подозрительно.
– Не маг, – ответил Придон.
– А что за заклятия ты шептал, когда полз по этим скалам?.. Не отпирайся, тебя слышали!
– Если слышали, – пробормотал Придон, – то что вам еще?
– Слышали, – сказал король, – что ты бормотал. Но что, расслышать не удалось. Говори, и ты можешь продлить свою жизнь на столько, пока будешь рассказывать.
Придон неотрывно смотрел на сказочный дворец.
– Это не заклятия, – ответил он.
– А что?
– Песни.
Эльф отшатнулся, глаза из удивленно удлиненных стали круглыми, как у большой совы.
– Песни? У тебя?
Второй эльф сказал с презрительной гримасой:
– Ваше Величество! Я надеюсь, мы не станем слушать это… которое у них… песни? То, что зовется песнями?
– Нет, конечно, – согласился король, посмотрел на Придона, спохватился: – А почему, собственно, нет? Пусть повторит, что шептал там. Возможно, в его песнях какая-то волшебная нить?
– Ваше Величество! – ахнул второй эльф. – Да есть ли на свете что-то более грубое, чем песни человека? И есть ли на свете что-то более тонкое и изысканное, чем песни эльфов?
– Нет, – согласился король. – Но все же пусть споет. Эй, приговоренный! Тебе разрешается спеть ту песню, что ты бормотал…
Придон ответил, не отрывая взгляда от дворца:
– Я еще не составил слова. Ведь эти песни составляю я сам. Но если хочешь, я спою последнюю из песен, которую закончил.
Второй эльф заткнул уши и с гримасой отвернулся. Третий саркастически улыбался, Придон не понял, к кому относится та улыбка.
– Пой, – велел король.
Глава 15
Последний звук еще дрожал в морозном воздухе. Эльфы сидели и стояли неподвижные, словно глыбы льда, от которых почти не отличались. Первым вздрогнул и зашевелился король, глаза дикие, будто только сейчас обнаружил, где находится.
Огромными круглыми глазами взглянул на Придона.
– Говоришь, нет в тебе магии? А это что?
Придон последил за его рукой. Эльфы сидели на камнях и одинаково отчаянными глазами смотрели на Придона. У многих в глазах стояли слезы, у остальных бежали по щекам. Откуда-то за это время появились прекрасные утонченные женщины, всхлипывали, прижимали к лицу прозрачные ладони.
Голос короля дрожал, колебался, как натянутый над пропастью висячий мост, который треплют свирепые ветры:
– Ты владеешь большим, чем просто магией. Ты завладел их душами, посмотри!.. У меня уже сотни лет сердце не билось вовсе, а сейчас не просто щемит… ноет, будто открылась старая рана… Но ведь в самом деле открылась! Я снова дрожу и выговариваю те слова, которые не мог тогда сказать… Если бы я услышал тебя тогда! Я бы смог ее убедить, склонить, доказать…
Придон медленно покачал головой. В его глазах тоже стояли слезы.
– А вот я не смог, – прошептал он.
Король торопливо шагнул к нему, обнял, и Придон обнял, и оба обнимались, чтобы никто не видел, как по их щекам бегут слезы.
Свет исходил прямо из стен дивного зала. Король эльфов, его прекрасная королева и несколько придворных сидели по одну сторону стола, Придон по другую. Справа и слева от него тоже эльфы, но Придон их не замечал, любуясь то прекрасной королевой, то великолепием дворца, и все время думал с отчаянием, что он видит эту дивную красоту, а Итания – нет, не видит, а ведь на свете все существует только для того, чтобы показывать ей, чтобы она видела и радовалась.
Король допил вино, опустил кубок на стол. Глаза не отрывались от лица молодого артанина.
– Я уже говорил, – сказал он, – ты владеешь самой мощной магией на свете! Но это дикая магия, герой. Она не подвластна ни богу, ни эльфу, ни человеку. Сегодня помогла тебе пройти через зачарованный Пояс… а здесь не пройти даже богу, но завтра она же расплющит тебя, как муху.
– Пусть, – ответил Придон, – пусть… ибо что я, когда она уйдет?
– Ты… как будешь, как все мы.
Придон покачал головой.
– Я живу для того, чтобы Итания радовалась… чтобы я мог своей жизнью заставить ее улыбнуться еще
