хребет…
И тут из полумрака вылетел черный волк. Над ним суматошно шлепал крыльями по воздуху ворон, что- то сипло каркал, а волк мчался ровными прыжками, эхо от его когтей металось по всей пещере, сплеталось, усиливалось, голова моя уже трещала, как булыжник в жарком костре. Из-под волчьего брюха веером летели красные искры и оставались далеко позади.
Я успел разглядеть в его пасти какие-то ремни, но тут ворон, углядев меня, закричал радостно:
– Это я привел!.. Это я дорогу нашел!.. Это я все сумел!
Волк остановился в двух шагах от меня. Из пасти выпали ремни, я потрясенно узнал перевязь, а когда волк шагнул в сторону, я понял, что это мой меч чиркал по камню, высекая искры!
– Вы… – прошептал я, – вы… настоящие друзья! Но как вы… как сумели?
Мои дрожащие руки ухватили перевязь, пальцы скользили в слюнях, я все не мог забросить ее на плечо, изжеванную и мокрую, но меч вот он, настоящая полоса острой как бритва стали, а самец только с мечом в руке – мужчина, а не существо в штанах.
– Спасибо, – повторил я с горячей благодарностью. Глаза защипало, я чувствовал, как трясутся губы. – Вы просто спасли мою шкуру… Но как? Как вы сумели?
Ворон шумно упал на валун, долго устраивался, растопырив для равновесия крылья, когти скрежетали, мороз по коже, а когда крылья сложил на горбатой черной спине, я услышал, что его дыхание такое же сиплое, как и частое дыхание волка.
Ворон ответил первым:
– А чо?.. Я могу все.
Волк выдохнул:
– Мы… уф-уф… бежали… по следу… уф-уф!.. Все просто… пусть не каркает…
Я чувствовал, как мои брови ползут вверх, топорща на лбу толстую кожу. Голос дрогнул, когда я спросил неверяще:
– По следу? А как же камни?
Ворон каркнул:
– Какие камни?
Мои брови вздыбили кожу толстыми складками, а голос сорвался на писк:
– Камни… камни большие!
Ворон молча повернул голову, глядя на стены одним глазом, затем другим, а волк прорычал устало:
– Да тут все большие камни.
Я чувствовал, как брови поднялись еще выше, выжимая из складок кожи на лбу жирное масло.
– А те… которые катались?
Волк прорычал:
– Ничего там не катается. Пусто как в лесу, где прошла моя стая.
Мои колени подломились, я почувствовал, как камень больно ткнулся мне в копчик. Я ощущал себя обманутым и ограбленным, как гробница Тутамхаима. Выходит, я напрасно мчался как Гарун, мог бы переждать в сторонке, камень катился вовсе не за мной, у него своя цель, простая и понятная: достичь по законам гравитации самой нижней точки пещеры.
Внезапно среди шорохов моих шагов, сиплого дыхания и грохота крови я различил быстрый перестук крепких коготков. Я прижался к стене, острие меча вперед, напрягся и задержал дыхание.
Из-за поворота выметнулся сгорбленный зверек, похожий на уродливого свиненка. Уши врастопырку, мордочку в темноте не рассмотрел, только и заметил, что зверек неловко, хоть и быстро, ковыляет на трех лапах, а в одной сжимает огромный молоток.
Мой меч начал подниматься, но зверек, даже не заметив меня, юркнул в темноту, там послышались частые удары железа по камню. Я перевел дыхание, сделал еще пару осторожных шагов. Привыкшие глаза рассмотрели, как в нише зверек остервенело бросается на стену, крушит, ломает, выламывает мелкие камешки и крупные глыбы, расширяет нишу до размеров пещеры…
– Юродивый, – каркнуло над ухом. – Юрод!
– Тихо ты, – прошипел я.
– Заткнись, пернатое, – прорычал и волк. – Раскаркалось!
Ворон пробурчал сзади:
– Да не слышит он, не слышит.
– Глухой?
– Нет. Трудоголик просто. Послали работать, он и счастлив. Вы что, дураков не видели?
Волк прорычал:
– Таких – нет. Только пернатых. Герой, позволь мне впереди? Я чую за два поворота, а в запахах вижу за три. Мне с вами, как с двумя старыми слепыми черепахами, которых долго били большой толстой палкой!
Земля под ногами вздрогнула. С низкого свода покатились мелкие камешки. Тяжелый грохот близился, волк зарычал, у нас с ним поднялась шерсть, а ворон грозно щелкнул клювом и встопорщил крылья, сразу
