Томас сказал с надменностью высокорожденного:
– Что не поместится в одной голове, уместится во многих. Нас шло освобождать Гроб Господень двадцать тысяч человек, и все сердца бились в унисон, нас окрыляла одна вера, одна страсть, одна мечта! Тебе этого не понять… язычник.
Олег кивнул, чуть отодвинул коня и даже приотстал, продолжая рассматривать молодого рыцаря во все глаза.
Родовой замок Мальтонов выступил на фоне синего неба суровый и грозный. На стены высыпал народ, в воздух взлетели шапки. Чуть позже поднялась решетка, запирающая вход, вниз с приличествующей медлительностью пошел подъемный мост.
Рыцари придержали коней, Томас и Яра поехали впереди, Олег скромно держался сзади. Рыцари поглядывали на него с нерешительностью: о его мощи наслышаны, но в то же время явно простолюдин, а место простолюдина в хвосте процессии… Разве что считать этого в звериной шкуре не простолюдином, а ученым человеком, а те, хоть и простолюдины, но уже не простолюдины, а как бы вне рангов и сословий, что значит – им дозволено входить даже в королевские покои без приличествующих благородному человеку учтивостей и церемоний.
Сэр Торвальд торопливо сбежал по ступенькам замка, Томас спрыгнул на землю и заключил отца в объятия. И снова ощутил с некоторым страхом и замешательством, что его отец, на которого привык смотреть, как на несокрушимого великана, иссох, горбится, стал меньше ростом, а его плечи легко помещаются в кольце рук сына.
– Сынок, – проговорил сэр Торвальд, – я даже боюсь представить, где ты побывал!
Яра подошла с ясной улыбкой на спокойном лице, Торвальд обнял и ее, в глазах старого рыцаря заблестели слезы, прорвали запруды и побежали по морщинистым щекам.
– Все хорошо, – сказала Яра торопливо. – Ни один рыцарь Британии не выказал еще такой доблести, как ваш сын! О его деянии будут слагать песни. А сейчас все хорошо, все кончено.
Подошел Эдвин и тоже обнял Томаса, а Яре поцеловал руку. Рыцари слезали с коней, на встречу отца с сыном смотрели с почтительным восторгом, двигались тихо, не переговаривались. Слуги и оруженосцы разбирали коней, наконец, сэр Торвальд обратил внимание на Олега и женщину за его спиной, вздохнул, сделал широкий жест руками.
– Дорогой… сэр калика, мой дом – твой дом. Располагайся. Прости, но я никак не ожидал увидеть тебя с… гм… дамой.
Олег буркнул:
– Спасибо, сэр Торвальд. По правде говоря, я сам не ожидал увидеть себя с, как вы говорите, «гм дамой». Но что делать, у всех свои несчастья. Позвольте себе представить леди Лилит. Она не желает называть своих титулов, но Томас подтвердит, что перед древностью ее происхождения все родословные королей – пыль, тлен, прах и сотрясение воздуха мычанием.
Сэр Торвальд поклонился со всей учтивостью, следом отвесили поклоны сэр Эдвин и рыцари.
– Наш дом, – повторил сэр Торвальд торжественно, – ваш дом.
Он повел сына в замок, не выпуская его руки, когда-то совсем детской, а теперь твердой и жилистой, с желтыми от рукояти меча мозолями на ладони. За ними пошли Яра и сэр Эдвин, чуть погодя сдвинулись с места, выстраиваясь по рангу, остальные рыцари.
Олег наконец покинул седло, повернулся и подал руку Лилит. Она расхохоталась:
– И ты?..
Он проворчал:
– Где живешь, те песни и поешь.
Она легко соскочила, не коснувшись его руки, зато тут же бросилась на шею, звучно поцеловала, не обращая внимания на стоящую в сторонке челядь.
– Ты прелесть, – объявила она. – Говоришь так серьезно, словно в самом деле так и поступаешь.
Он вскинул брови.
– А разве не так?
– Нет, конечно, – сказала она. – Ты вон даже одежду менять не желаешь! Ничего, мы с Ярой на этот счет уже посплетничали и кое-что придумали.
Глава 5
Замок гудел, челядь сбивалась с ног, из подвалов выкатывали бочонки со старым вином, а мясо жарили и пекли даже во дворе. Из кухни уже таскали на столы в пиршественную залу холодные закуски, головки сыра и всяческие студни, хлеб всех сортов, творог. В печах и на жаровнях торопливо готовили дичь, пойманную на охоте: оленей, диких коз, кабанов, а также всякую мелочь вроде уток и гусей.
Ликующий сэр Торвальд праздновал возвращение сына с невесткой с размахом, дядя Эдвин поддерживал с энтузиазмом, все рыцари восхваляли подвиги Томаса и восторгались ими. Но Олег видел темное, как грозовая туча, лицо Томаса и понимал: рыцарь не верит, что восторгаются искренне, подозревает, что все вокруг него просто стараются утешить и как-то компенсировать вниманием и заботой потерю королевской короны.
Глупости, подумал Олег с сочувствием. Конечно же, все рады искренне. И пир не из-под палки. В этом мире, где все воюют против всех и потому не знают, что творится даже у соседей, жизнь у рыцарей довольно скучная, потому так стремятся хоть отправиться в дальние походы, хоть принять на себя обеты и уйти на поиски Святого Грааля или золоторогого оленя. А если в замок забредет бродячий менестрель – уже повод устроить пир, на котором все будут слушать о великих подвигах и любви прекрасных дам. А уж если такое великое событие, как возвращение единственного сына сэра Торвальда, благородного рыцаря Томаса, слава о подвигах которого опередила его быстрого коня, то пир должен быть просто великолепным, бесподобным, и на столах должно быть все-все самое лучшее!
