Кони испуганно прижали уши, Томас нахмурился, такие чудовища означают мор или нашествие, Олег скривился, конь под ним рванулся вперед.
– Подожди здесь!
Томас придержал своего, птица круто пошла вниз и упала в густой дубовой роще. Калика на коне проломился через густые кусты, вскоре исчез за деревьями.
Конь Томаса, ощутив свободу, тихонько побрел вперед, опустив морду и осторожно нюхая, как пес, следы своего друга. Томас прислушивался не зря, раздраженно разговаривали два человека, в одном Томас узнал калику, другой голос узнать не удалось.
Порыв ветра донес из леса возмущенный возглас незнакомца:
– Что? Олег, ты в своем уме?.. Он же дурак!
Олег, судя по его виду, не возражал, но говорил так тихо, что Томас услышал только:
– …новое… мир иной… мощь… выше…
Его собеседник вскричал совсем уж возмущенно:
– Выше ума? Олег, от тебя ли слышу?
Олег заговорил еще тише, Томас попробовал прислушиваться, чутье подсказывает, что говорят о нем, кто же еще дурак, уж конечно, не Олег, а что женщины, так это не вопрос, кто их в расчет берет, значит, тот гад так обозвал его, Томаса Мальтона из Гисленда, рыцаря столь доблестного, что совет сеньоров избрал его самого королем…
Рука потянулась к копью, но едва пальцы сжались на древке, за деревьями отвратительно каркнуло, взлетели сухие листья под ударами могучих крыльев, странная птица метнулась к облакам с невероятной скоростью, так не могут птицы…
После напряженной тишины треснула ветвь под конским копытом, Олег выехал спокойный, умиротворенный, словно именно сейчас сделал самое главное, а не когда поверг древних демонов и заставил признать власть Господа Бога.
Томас все еще держал копье, которым легионер прервал жизнь Христа. Олег сказал одобрительно:
– Бдишь? Молодец. Хвалю.
– Что за дьявол, – потребовал Томас, – прилетал?
Олег повернул коня в сторону замка, помахал рукой.
– Да, это чересчур, – согласился он. – Я сказал, чтобы с этим заканчивали. Мир другой, мы должны и сами принять законы, которые создавали. Словом, никакой магии!
– Все равно демон, – твердо сказал Томас. – Но если раскается и примет святое причастие, то я… может быть, оставлю его в живых.
Он выпрямился, лицо гордое и надменное, и хотя со стены замка вряд ли разглядят, но его гордую осанку оценят, оценят.
– Рыцарь, – произнес Олег с непонятной интонацией. – Рыцарь, во всем рыцарь… Правда, и твой праотец Яфет, это он прилетал, о тебе не шибко… Даже, можно сказать, совсем наоборот. Но им придется принять то, что получилось.
Томас нахмурился, трудно поверить, чтобы Олег убеждал кого-то в мудрости Томаса.
– Как всегда, врешь?
– Ночью убедишься, – сказал Олег загадочно. – Ровно в полночь будет эта… как ее, инициация.
– Ну-ну, бреши дальше, – подтолкнул Томас. – Во что пихаешь снова?
Олег покачал головой, лицо мирное, но зеленые глаза поблескивают, словно неглубокий ручей бежит по россыпи изумрудов.
– В тяжелую и неблагодарную работу. Ты ее получил, отказавшись от королевской короны.
Томас вскинул брови.
– Что? Что за работа?
– Будешь Седьмым, – пояснил Олег. Усмехнувшись, добавил: – Но, думаю, с твоим напором седьмым останешься недолго.
Томас не понял, но доискиваться не стал, калика часто говорит загадками, вернулся к прерванному спору:
– Так почему ты еще не христианин?
Олег некоторое время ехал молча, зеленые глаза рассматривали приближающийся замок. На стене подпрыгивают и машут платками Лилит и Яра.
– Этот мир… юн, – произнес он непонятно. – Ему без Бога пока нельзя. Но когда-то перерастем страх и преклонение, перестанем нуждаться в Нем, как переросли нужду в мелких божках… и вообще откажемся от веры в Бога.
Томас вскрикнул устрашенно:
– Олег, что ты говоришь?
– Когда мир повзрослеет, – закончил Олег, – и станет абсолютно безрелигиозным и свободным от Бога, тогда только приблизимся к Нему. Не так ли?
В ясном чистом небе сверкнула огромная ветвистая молния. И с одобрением, так почудилось Томасу,
