Из шатра вышел Вяземайт, обнял, на лице укоризна.
– Опять донимает? – спросил он участливо. – Зачем не позвал?.. Я бы напоил чем-нибудь. У меня знаешь какие отвары? Быка с ног валят. И боль бы утихла, и спал бы, как эти горы. Да и заживало бы как на собаке.
Молодые воины перехватили коня Придона, увели. Придон пошел вслед за Вяземайтом в шатер, уже там запоздало огрызнулся:
– На собаке!.. На мне заживало, как на… да, как на боге! Какие бы раны я ни получал, оставалось дотерпеть до середины ночи. В полночь все раны затягивались, я спал до утра как бревно.
Вяземайт усадил его за стол, пощупал браслет на левой руке героя. Старая медь оставалась такой же холодной, хотя рука Придона горячая, будто только что вытащили из кипятка. Выпуклые завитушки отозвались тем же привычным легким звоном.
– Тогда это не наши отвары, – сказал он. – Не наши отвары тебя лечили…
Придон рыкнул озлобленно:
– А что же?
– Не знаю. Но мы тут с волхвами как-то спорили…
Он запнулся. Придон спросил подозрительно:
– О чем?
– Да все о том же, – ответил Вяземайт. Он отвел глаза в сторону, голос стал тише. – Твоя природа вызывает разговоры… Вообще у костров любят поговорить о необычном. О чем еще говорить, если подумать? А ты после той первой поездки в Куявию вернулся другим. С тобой произошло нечто… да нечто такое, что преображает человека. Да, ты стал настолько другим, что твои дела и поступки многим стали непонятными, отчего слухи и вымыслы понеслись по Степи, как табун в сто тысяч голов. Говорили, что ты и сам можешь преобразить человека до неузнаваемости!.. Дурость вроде бы, мы все тебя знаем с детства, никто тебя не менял и не подменял, но я сам был свидетелем, как один, наслушавшись твоих песен, стал…
В шатер зашел Стригун, оруженосец Аснерда, поставил на стол широкий поднос с жареным мясом и желтым кругом свежего овечьего сыра. Вяземайт молча достал нож, быстро и умело распластал мясо на тонкие ровные ломти. Стригун ушел, бросив на Придона восторженный и почтительный взгляд. Вяземайт взял ломоть сыра, положил в рот, глаза прикрылись, смаковал.
Придон терпеливо ждал продолжения, но волхв вместе с сыром как язык проглотил, а глаза не отрывались от ломтей мяса.
– Кем он стал? – спросил Придон. – Кем?
– Он, – проговорил Вяземайт с усилием, – стал другим человеком. Да ты ешь, ешь! А то совсем слабый.
– Как он стал другим?
– Его перестали узнавать, – ответил Вяземайт с еще большим усилием, и Придон понял, что набитый рот ни при чем, волхв всегда ест меньше воробья. – А это не во власти человека вообще, будь он тцаром, героем или даже магом. Это доступно только богу. Да и то….
Придон спросил раздраженно, но даже себе не признался бы, что стало страшно:
– Что?
– Даже богам это не всегда, – ответил Вяземайт. – И не каждому… Слушай, Придон, а как ты полагаешь, слухи насчет большой войны с Куявией только слухи?
Придон огрызнулся:
– У меня своя война. Внутри меня. Чуется мне, все там истребят друг друга… А последняя кишка сама повесится. На ребрах.
Вяземайт сказал сочувствующе:
– Придон, ты страдаешь. Но я мог бы тебе помочь.
Губы Придона раздвинулись в грустной усмешке:
– Можешь? Так почему не сделал до сих пор?
Вяземайт медленно и в задумчивости резал мясо на тончайшие ломтики, но жевать перестал, глаза смотрели сквозь столешницу.
– Это было не просто, Придон. Я давно разослал гонцов во все страны… Сегодня прибыл последний, привез смолу из гнезда птицы Феникс. Мне только ее недоставало, чтобы изготовить целебный… если можно так назвать, напиток. Нет-нет, это не в моей власти добыть тебе любимую женщину! Но теперь в моей власти заставить ее забыть.
Придон ответил горячо, не задумываясь:
– Сделай это. Сделай! Мне как будто ведро горящих… и несгорающих углей высыпали в грудь. Я уже криком кричу от этой муки. Сделай сейчас же!
Вяземайт сказал сочувствующе:
– Сейчас не могу… этим травам нужна полночь, чтобы звезды… Словом, к утру подготовлю все. Если не передумаешь.
Придон выкрикнул:
– Я? Который ничего, кроме боли, не получил?
– Приходи утром, – сказал Вяземайт коротко. – Клянусь, после глотка этого напитка ты навсегда
