Придон взял ее за руку, она вздрогнула от прикосновения обжигающих пальцев. Он сделал первый шаг, она ощутила, что он просто потащит ее, если не пойдет сама. Теперь его ничто не остановит, он обезумел, сейчас даже боги не посмеют загородить ему дорогу.
Она шла послушно, покорно, и во взглядах куявов нарастало сочувствие. Она брезговала смотреть на лица людей, что примчались к врагам, обещая собирать для артан налогов даже больше, чем собирали для Тулея.
У жертвенного алтаря ее ожидало еще одно унижение: она считала, что выпустят двух голубей, после чего Придону и ей на руки побрызгают кровью ягненка, на этом обряд и закончится, однако Вяземайт взял большой свернутый рулон пергамента, передал грузному, очень немолодому артанину, тоже с длинными седыми волосами, тот развернул и сказал громко:
– Здесь перечислены земли и области Куявии, что отныне отойдут к Артании. Отойдут навечно, ибо те земли населены артанами… или в далеком прошлом людьми артанского семени. Остальное же – Куявия, однако и эти земли благородная Итания приносит с собой в качестве приданого своему мужу, Придону Победоносному!
В зале артане заорали «слава!», но Итания видела по их лицам, что и они опешили от такого щедрого дара. Она слегка повернула голову, Придон смотрел с жадным и немым восторгом.
– Ты в это веришь? – спросила она чужим голосом.
– Не верю, – шепнул он горячим шепотом. – Я столько мечтал об этом дне, когда вот так рука об руку…
– Я не о нас, – произнесла она холодно. – Ты веришь, что куявы признают такой нелепый договор?
– Нелепый? – ответил он горячо. – Я столько мечтал о тебе…
– Я говорю о приданом…
Он наконец понял, отмахнулся:
– О каких пустяках ты думаешь! Я добился тебя, все остальное – дым, туман, остального просто нет…
Она что-то сказала еще, он не слышал, смотрел неотрывно, это уже не прежняя девушка-мотылек, нежная и хрупкая, а на удивление стойкая, сильная, упрямая, откуда только столько воли в таком хрупком теле.
Вяземайт сказал сильным голосом, что пронесся в зале над столами и головами гостей, как порыв урагана:
– По артанскому обычаю, чтобы заручиться поддержкой богов в битве, им приносят жизни пленных… Чтобы свадьба и все такое… в честь жениха и невесты сажают дерево. Сейчас тысяча человек закладывают такой сад, какого не видели даже куявские тцары!
Итании поморщилась:
– И где же нашли место для сада?
Придон отмахнулся:
– Да там целое поле с какими-то цветами. И кустами. Кони пробовали было есть, только губы накололи.
Над их головами ломали ветки, осыпали зерном, бросали под ноги цветы и золотые монеты, окуривали дымом священных трав, что дают долгую жизнь и богатое потомство.
Придон протянул к ней руку, Итания ощутила на локте железные пальцы. Не пойдет, так потащит, есть ли смысл показывать свой позор и унижение такой толпе врагов, она заставила себя идти, куда ее ведут, почти послушно пошла рядом между столов, все повернулись к ним и приветствовали стоя, она чувствовала себя маленькой и несчастной, все такие высокие, мускулистые, сильные, как напоказ.
В середине зала Придон остановился, глаза весело блестели.
– Ты еще не знаешь моих людей, – сказал он громко. – Но теперь ты, как моя жена, должна знать тех, кто отныне верен и тебе, уже не принцессе, а…
– Твоей пленнице, – вставила она тихо.
Он поморщился:
– Перестань! Не порть этот замечательный праздник.
Артане с шуточками становились в длинный ряд, толкались, отпихивались, кто-то пытался пролезть поближе к левому краю, его со смехом отпихивали. Становятся, как она догадалась, по знатности или по тому месту, что занимают в войске.
Первыми встали Вяземайт и Аснерд, оба могучие, огромные, только Аснерд почти на голову выше, оба еще больше потемневшие от жгучего солнца, подрастерявшие последние капли дурного мяса, могучие и жилистые. Она хорошо помнила Вяземайта по первому приезду их в Куябу, заключали вечный мир, подумать только – вечный! Для Вяземайта то был, конечно, не первый приезд в их страну и даже в столицу, но она увидела его тогда впервые и сразу попала под странную власть и очарование этого артанского мудреца.
Аснерд, он стоял вторым, улыбнулся ей открыто и чистосердечно, словно все эти войны, убийства и пожары – всего лишь обычные шалости мужчин, не стоит обращать внимания, главное, как он тогда говорил, – любовь, верность, красота…
Третьим стоял артанин, который тогда назвался ей Щецином, Придон указал на него и сказал:
– Первый, кто пошел за мной в поход и кто дал в ядро войска своих сыновей Крока и Верена!..
Щецин коротко поклонился, улыбнулся, но она видела, что улыбка вынужденная, он не перестал ее ненавидеть, как причину страданий Придона.
– Белозерц, – сказал Придон, делая шаг вперед, – прославленный воитель, чьи стремительные набеги
