Она сдвинулась еще, села на угол стола, не доставая ногами пола, чуть изогнулась, чтобы опереться рукой о столешницу, сквозь тонкую ткань проступили округлые колени. Из окна падал солнечный луч, блестела щека, чистейшим золотом отливали густые крупнолоконные волосы, конец толстой косы лежал на столешнице, между тугими прядями вилась пламенным ручейком красная лента.
Придон задержал взгляд на миг на вороте распахнувшегося платья, белоснежная шея и чуть-чуть открытость груди, на диво крупной для такого хрупкого тела. Она смотрела с непонятным выражением, Придон молчал, артане не должны говорить много, Итания тоже молчала долго, затем он вдруг ощутил, что нечто большое и даже огромное сблизило их рывком, соединило, Итания даже вздрогнула, глаза ее расширились, она вздохнула прерывисто.
– Ты говоришь с топором о том… что было предсказано на вашем совете?
Он пробормотал:
– Уже знаешь?
– Придон, – сказала Итания тихо, – я не понимаю, почему ты решил, что я – овечка? Лишь потому, что ты крупнее? И гораздо сильнее?.. Родители у меня не овцы, с отцом ты уже общался, а мать моя умела отстоять себя… постоять за себя… Да и вообще! Неужели артане наивно думают, что в слабом теле всегда слабый человек?
Он смотрел, несколько опешив, сейчас даже самый честный артанин не сможет вот так, прямо в глаза сказать: да, я так думал, даже сейчас так думаю. Итания смотрела с вызовом, ждала. Он пробормотал:
– Прости… Да, я знавал здоровяков, что рождались зайцами, и встречал героев в телах слабее стебелька. Но ты… знаешь, о чем говорилось на тайном военном совете?
– Знаю.
Он стиснул кулаки.
– Кто-то поплатится, что выбалтывает все, о чем говорится на военных советах!
Она покачала головой.
– Не спеши. Это же понятно, что проговорились… нарочито.
– Зачем?
– Артанин, все еще не понимаешь… Твои лучшие друзья хотят спасти тебя. Вот и проболтались как бы невзначай, чтобы я…
Он поднял голову, их взгляды встретились. Она не отвела глаз, но щеки чуть-чуть покраснели.
– Чтобы ты, – спросил он, – что?..
– Чтобы я уговорила тебя уехать, – ответила она. – Похоже, они почему-то верят, что если и я присоединюсь к ним…
Он прервал:
– Они знают, что только ты можешь заставить меня изменить решение. Но, Итания, как бы тебе ни хотелось избавиться от меня, ничего не получится. Я – остаюсь.
Она грациозно соскользнула со стола, он напрягся, страшась, что она уйдет и мир снова почернеет, однако она лишь придвинулась так близко, что почти касалась его бедром. Он вскинул голову, она смотрела внимательно, в синих глазах промелькнуло страдание.
– А если я, – проговорила она тихо, с трудом выталкивая слова, – тоже… попрошу тебя?
– Лучше этого не делай, – ответил он.
– А если, – продолжила она, – я… уйду с тобой? В Артанию?
Он покачал головой, лицо оставалось как вырезанное из дерева.
– Я же говорил с богом, – напомнил он.
– И что он ответил?
– Ничего. Он только напомнил, что я – артанин. Наверное, ощутил, что уже начинаю ощущать удовольствие от вкусной еды, приятных запахов, мягкой постели, льстивых слов… И потому я…
Он запнулся. Она спросила напряженно:
– Но это правда… самое главное?
– А что главное?
– Говорят, что, если останешься, – сказала она почти резко, – тебя убьют!
В ее глазах метнулась уже неприкрытая тревога. Придон медленно поднялся, теперь Итании пришлось вскинуть голову и смотреть на него снизу вверх. Он нежно обнял ее, она не противилась, не отстранялась, но и не прижималась к его груди.
– Кто убьет меня? – спросил он. – Я бессмертен, Итания. Я даже не знаю, что должно случиться, чтобы я погиб. Благодаря мечу… благодаря тебе.
– Но почему так говорят? Почему тебе предвещают гибель?
Он с самым беспечным видом пожал плечами.
– Волхвы должны говорить туманно. И ссылаться на звезды.
– А что, звезды разве говорят неправду?
Он засмеялся.
