объявлял, что отпускает на волю всех рабов, взявшихся за оружие, прощает долги селянам, которые сражаются с артанами, так что по всем деревням крестьяне сбивались в ватаги и охотились за артанами, а потом притаскивали к порогу поместья бера отрубленные головы.
Эти отряды, действуя неумело и неслаженно, представляли ничтожную воинскую силу, однако постоянно держали артанское войско в напряжении, выли и кричали по ночам в кустах, звенели оружием и делали вид, что вот-вот нападут. Деревенские колдуны, глупые и необученные, умело напускали призраки, что рассеивались от одного прикосновения железа, но войско всякий раз трепетало и спешно строилось в боевые порядки, когда видело, как на них несется тяжелая куявская конница.
Куявы, направляемые опытной рукой, вели войско за Придоном, забегали вперед, и он часто находил на пути зверски изуродованные трупы насаженных на колья артан, иные еще жили и сыпали проклятиями, можно было и не спрашивать, кто это сделал: крестьяне воевали жестоко, не делали различия между знатными артанами и простыми ратниками.
Придон с войском засел в устье руки, положение стало тревожное, он посылал во все стороны гонцов, приказывая ближайшим гарнизонам прийти ему на помощь и привезти побольше продовольствия. Но немногие отряды пробивались к нему, запасы истощались, скоро придется есть конину, а какой из артанина воин, если нет коня? Почти куяв, если не хуже…
Все земли, от Полесья до гор, уже полыхали, как сухая трава, охваченная степным пожаром. К Придону пробились только крупные войска Белозерца и Плеска, а мелкие отряды уже не рисковали выйти из крепостей, их, как волки, стерегли мужицкие отряды, добывая себе таким образом свободу, а кое-кто и переходя в песиглавцы или даже в беричи, о чем другие говорили с восторгом и завистью и лезли вон из кожи, чтобы и самим добиться благородного звания.
Артане попробовали вместо жутких казней схваченных повстанцев попросту калечить: отпускали их с отрубленными руками и выколотыми глазами, но это вызвало вопль ярости, таких страдальцев провозглашали героями, их брали на общий прокорм, а те немногие куявские отряды, что все еще служили артанам, ночью перебили оказавшихся рядом артан и ушли.
В самой Куябе в эти дни было беспокойно, часть верных беров, пряча глаза, воспользовались отсутствием Придона и предпочли убраться из города, заодно увели с собой и отряды куявских конных латников.
Итания терзалась из-за отсутствия вестей, она снова оказалась практически в заточении, ее передвижение ограничили собственными покоями, ссылаясь на желание обеспечить ее безопасность, и, мол, иначе Придон всем головы посрывает, приставили к дверям усиленную стражу.
Однажды в дверь громко и требовательно постучали. Итания вскинула брови, но не сдвинулась с места. Гелия взглянула испуганно, съежилась.
– Открыть?
– Не надо, – ответила Итания.
Гелия вобрала голову в плечи. Итания говорила спокойно, но от каждого слова веяло холодом, словно от глыбы льда.
– Все равно войдут, – робко произнесла Гелия. – Они здесь хозяева…
– Вот и пусть входят сами, – ответила Итания. – По праву силы, а не потому, что мы им рады.
В дверь постучали снова. Итания не ответила, тогда стукнули еще, настойчивее, и тут же дверь распахнулась. На пороге стоял Родоп, он смерил Итанию недружелюбным взглядом.
– Принцесса, – сказал он громко, – повелитель Куявии доблестный Придон сейчас с войском далеко от города, но военный совет ждет вас в главном зале.
Она вскинула брови:
– Ждет?
– Да, – ответил Родоп. – Они сказали, что ждут.
Итания всмотрелась в его лицо. Артанину она не нравится, он по-прежнему видит в ней врага. Возможно, теперь еще больше. Он даже не скрывает, что она ему сильно не нравится. Как он выделил слова, что их военный совет только сказал, что ждет, вежливый, значит, а на самом деле велит…
– Я занята, – ответила она с холодком, – и не приду.
Служанка ахнула, ее ладошка испуганно метнулась ко рту, остановившимися глазами смотрела на принцессу. Родоп злобно ухмыльнулся.
– Если военный совет сказал, что ждет, – сказал он громче, – то куявам надо бегом!
– Я не пойду, – ответила она.
Он шагнул к ней, глаза вспыхнули ненавистью.
– Тогда я поволоку тебя за волосы, – сказал он люто. – И никто меня не остановит!
Служанка вскрикнула громче. Итания покосилась на нее, губы тронула улыбка. Пусть дурочка видит, что с артанами нужно только так. Ничего добровольного. Пусть все берут только силой.
– Хорошо, – сказала она неожиданно. – Я пойду. Сила есть сила.
Артанин довольно улыбнулся, сразу растеряв гнев. Итания прошла мимо, Родоп вышел следом, служанка осталась в ее покоях.
В зале, кроме Краснотала, что остался вместо Придона из-за отсутствия Аснерда и Вяземайта, были Прий, Норник, Бачило, Канивец и Шульган. Прий и Канивец склонились над столом. Карта приколота по краям кинжалами, острия глубоко вонзились в драгоценное дерево из волшебных лесов Вантита. Итания заметила тонкие струи крови, что медленно вытекали из ран в столешнице и ползли, застывая, по ножкам стола. А артане даже не обращают внимания, что края карты окрашены свежей кровью.
При ее появлении перестали переговариваться, все шестеро подняли головы и уставились на нее. Она на миг замедлила шаг, но почти сразу уловила, что все смотрят с мрачным восторгом.
