никого не удивил мерс последней марки, что подкатил к подъезду. Тут этих мерсов больше, чем бээмвэшек.
Я приложил к магнитному замку тыльную сторону ключа, запоры щелкнули, дверь предупредительно отпрыгнула в сторону. В просторном холле выглянула консьержка, на широком экране жвачника идет ток- шоу, я приветливо взмахнул ей рукой с ключом, она профессионально улыбнулась, а глаза уже устремили взгляд на экран, страшась пропустить момент вручения приза.
– Ты хоть знаешь, какой этаж?
– Знаю, – ответил я. – На каждом этаже по четыре квартиры.
Она вздохнула:
– Это так сложно!.. Я никогда не могла научиться такое рассчитывать даже с приблизительной точностью. Разве что с помощью мощного компьютера…
Лифт остановился на двадцатом, я сразу повернул в нужную сторону, ключ подошел ко всем трем замкам. Торкесса шагнула в прихожую, я быстро захлопнул за нами дверь, сказал шепотом:
– Замри!.. И не шевелись даже. Лучше не дыши вовсе.
Я быстро осмотрел квартиру, заглянул на кухню, проверил холодильник. Открыл все дверцы столиков, даже приоткрыл микроволновку. Из ванной доносятся странные звуки, я подкрался на цыпочках, ударом ноги попытался распахнуть, чтобы сразу гада на мушку, но взвыл от боли. Дверь, зараза, оказывается, и здесь открывается только в эту сторону. Охренели они, что ли?
Сперва я сунул в проем пистолет, ожидая, что сильные руки выбьют его умелым ударом либо ухватят меня за кисть и попытаются втащить в ванну, чтобы утопить в серной кислоте, а я буду упираться и кричать: «Лилея, беги!», после чего меня оставят в покое и бросятся за нею, тут я их… а что, теперь демократия, можно и в спины, вполне политкорректно.
В ванной из крана каплет вода, звонко так бьет, как кувалдой по черепу, медный гулкий звон, я сразу же обратил внимание на огромное окно. Через него легко будет сбежать, если придется. И ничего, что на двадцатом этаже.
Торкесса спросила шепотом, когда я, пятясь, вывалился обратно:
– Ну что?
Я указал на туалет:
– Там наверняка тоже окно.
Она сделала большие глаза:
– Как здорово! Если нас захватят, я попрошусь в туалет, а там выпрыгну и убегу. Окно хоть просторное?
– Пролезешь, – успокоил я.
Уточнять не стал, что мы на двадцатом, на эти мелочи кто обращает внимание, не по-мужски как-то, да и драйв потеряется, если все разжевывать, оглядел кухню, мало обращая внимания на посуду, зато заметил изящную решетку под самым потолком. Стильная решетка, последний писк. А за ней не жалкая труба воздуховода, по которой разве что кролик проберется, а современная система вентиляции, где можно не только спрятаться, но и по которой легко пробраться хоть в любую квартиру, хоть в магазин за водкой, хоть в секретный бункер по запуску ядерных ракет.
– Телефон работает? – спросил я. – Неважно, у меня есть мобила. На, закажи пару капканов на медведя. Нет, лучше три… Эх, гулять так гулять, бери четыре!.. Хотя нет, попробуем через Интернет для конспирации.
Она открыла хорошенький ротик:
– Зачем, дорогой?
– Поставим ночью в кухне. И свет выключим. Поняла?
Она кивнула, просияв:
– Да. Ты волнуешься, что я буду пробираться тайком к холодильнику и жрать сладости? Нет, дорогой, я берегу фигуру, чтобы ты мог удовлетворить все свои самые изощренные сексуальные фантазии.
– Да-да, – сказал я, – береги. Но капканы все же закажи.
Она приоткрыла дверь спальни, заглянула, я услышал восторженный вопль:
– Дорогой! Взгляни, какое чудо!
Меня передернуло, из груди вырвалось:
– Нет!.. Нет!
Она обернулась, в глазах безмерное и даже безразмерное удивление.
– Что с тобой, дорогой?
Мои губы внезапно пересохли, в подсознании громко и ясно заговорил внутренний голос, напоминающий, что на кровать смотреть нельзя, нельзя, нельзя ни в коем случае. Кровать вообще появляется в поле зрения лишь тогда, когда либо надо удовлетворять эти самые, либо на этой кровати надлежит убить мою спутницу. Третьего не дано: кровать только для того, чтобы убивать или трахать. Или то и другое. Кровать и распластанное, как рыба на столе, обнаженное женское тело всегда вызывают приятные эмоции, даже если не ты его распластал, но все равно приятно. Если ты – еще приятнее, как бы отомстил за всех нас, лучшую половину человечества.
Она вышла на кухню, пощелкала включателем, у нас в России он почему-то зовется выключателем, глаза удивленно округлились.
– Света нет…
