проклинали артан. Иггельду надоело ждать, он подхватил второй и занес на спину Малыша, где закрепил между шипами. Рыжак завистливо качал головой.
Малыш на этот раз поднимался уже широкими кольцами, крыльями взмахивал часто, под Иггельдом хрипело и свистело, будто ветер выходил из туго сжатого дырявого мешка. Иггельд посматривал на вершины гор, дракон по его толчку вылетел на открытое место. Далеко внизу четыре катапульты мерно подпрыгивали, крохотные камешки вылетали из длинных ложек и, описав длинную дугу над стеной, исчезали в стене дыма на той стороне.
– Левее, – велел Иггельд. – Та-а-ак… давай по кругу!
Малыш не понял, пришлось постучать ногой, одновременно Иггельд повторял командное слово, чтобы и Малыш запомнил, как знал все команды Черныш, потом передвинулся к камню, веревка лопнула под лезвием ножа. Ветер пытался сдвинуть камень, руки Иггельда напряглись, удерживал до тех пор, пока не решил на третьем круге, что высчитал скорость полета дракона и расстояние до катапульт. Малыш послушно летал кругами, Иггельд хотел подать его еще левее, но с такого расстояния точно так же легко и просчитаться, рискнул и столкнул камень.
Малыша подбросило, он удовлетворенно каркнул, выпуклый глаз следил за хозяином: давай скорее и вторую глыбу прочь с моей нежной и замечательной спины, но Иггельд с зажатым дыханием следил за падением камня. Уже сразу стало видно, что камень летит мимо, и чем ближе он к земле, тем дальше от катапульт…
– Левее! – велел он. – Еще, еще… Так, по кругу!
Он держал взглядом вершины гор, на катапульты не смотрел, глыба скатилась в тот момент, как он и хотел, но тоже пошла не совсем так, как наметил… К счастью для него и несчастью для себя, артане выстроили катапульты красиво в ряд, Иггельд метил в крайнюю левую, но промахнулся на целых три, даже все четыре – глыба упала уже за последней катапультой, промах, но удар о каменную землю настолько силен, что глыба разлетелась на куски.
Что катапульта вышла из строя, он узнал уже на земле. Рыжак возбужденно сообщил, что гранитным осколком надрубило ложку катапульты, как острым топором, теперь переломится от собственной тяжести.
– Тебе бы ниже, – сказал он нерешительно, – но артане, говорят… могут достать стрелами?
– Да, после того случая… – ответил Иггельд. Он оглянулся на отдыхающего дракона. – Но я сейчас продумываю еще один способ…
– Слишком рискуешь, – заметил Шварн. – Ты князь, а князь должен руководить, а не бросаться сам в бой! Может быть, пусть лучше Беловолос или Чудин?.. Их не жалко. Беловолос проиграл мне свои сапоги, но отдавать отказывается, а Чудин вообще рыжий…
– У них драконы не столь обучены, – возразил Иггельд. – Но если у меня получится, тогда им тоже можно. Пусть посмотрят, поучатся, а потом сделают так или лучше. Я думаю, завтра попробуем подниматься не так высоко. Правда, на такой высоте Меривой и Франк могут достать нас стрелами, но не могут же сидеть с натянутыми тетивами? Мы вылетим неожиданно из-за гребня Черной Горы, я сброшу оба камня и тут же снова за гребень. Никто не успеет схватиться за лук!
Шварн с сомнением покачал головой.
– Рискованно. Кто-то из них может стоять уже с луком в руках. А вскинуть его и метнуть стрелу – один миг. Особенно для Меривоя или Франка.
Аснерд был в ярости. Если сверху разбили одну катапульту, так же точно могут разбить и все остальные. По его приказу Меривой и Франк не ввязывались в перестрелки, а с луками наготове сидели, отдыхая, на сколоченной для них лавке. При них двое молодых воинов, что не сводили глаз с синего неба.
Меривой и Франк лениво посматривали по сторонам из-под приспущенных век. В небо не смотрели, чтобы не утомлять глаза, под рукой россыпью стрелы. Однажды уже сразили точно такого же черного как уголь дракона, блещущего металлом чешуи, тогда был страшный рев, треск ломаемых о камни крыльев, сильный удар из бездны, куда рухнула громадная туша. Рухнут и все эти, для героя сразить дракона то же самое, что для простого охотника подстрелить утку…
Иггельд собирался вылететь из-за гребня, но чутье предупредило, он прошел над самым гребнем, сразу же со страхом увидел лучников, и тут же они с Малышом скрылись за скалой. Они едва-едва успели перевалить через гребень, когда страшно щелкнуло, металлическая стрела высекла из камня сноп искр. Иггельд успел увидеть, как блестящая искра ушла в небо.
Сердце сжал страх, душа колотилась, как высохшая горошина в стручке. Малыш не заметил, что был на волосок от гибели, хорошо, иначе чувствительный дракон будет страшиться любого человека с луком в руках или за спиной.
На этот раз он поднялся так высоко, что Долина показалась крохотным пятнышком среди нагромождения гор. Сбросил, но камень, как он видел, грохнулся на пустое пространство. И то счастье, что вообще попал в долину с артанами.
Вечером, когда они с Апоницей ужинали, сказал внезапно:
– Я, пожалуй, попробую ночью.
– А как Малыш? Он, как помню, по ночам не летал. Вообще наши по ночам не вылетали. Это, прости, умел только Черныш. Остальные не показывают носа из пещер.
– Думаю, справимся.
– Смотри, Иггельд, – сказал Апоница предостерегающе, – драконы по ночам – это что-то совсем новое.
– Но я летал, – напомнил Иггельд.
– Что с бедным драконом не проделывал, – вздохнул Апоница.
– Они ночью не охотятся, – сказал Иггельд, – вовсе не потому, что ни черта не зрят. Просто ночью всякая дичь спит в норах. Я проверил, они, конечно, не так хорошо, как днем, но видят… И, во всяком случае, видят лучше нас с тобой.
Дракон даже в ночи может стать уязвимой мишенью, но первую катапульту Иггельд разбил, пользуясь
