по нему огонь из всех орудий. Судёнышко разлетелось на мелкие обломки. Впрочем, баркас не был похож на минный катер… Неужели испанцы перебросили в Манилу миноносцы? Но почему тогда об этом ничего не доложили многочисленные информаторы? Дьюи начинало терзать чувство, что чего-то он всё-таки не предусмотрел…
Рассвет застал эскадру еще в проливе, хотя по плану они должны были уже подходить к Маниле. Прилив поднял воду выше выставленных на глубине мин, теперь можно было рискнуть идти прямо над ними. Когда скалы Эль-Фрайе остались позади, адмирал Дьюи приказал следовать полным ходом к гавани. Противник обнаружился южнее Манилы, у Кавиты, где располагался арсенал и маленькая крепость. Наблюдатели на марсах заметили, что от вражеской флотилии отделилось два корабля, уходящие в сторону моря. Смысл этого маневра был понятен. Не имея надежды уцелеть в открытом сражении, испанцы хотели увести хотя бы часть сил из Манильской бухты. Потом, действуя с одного из принадлежащих Испании островков, эти корабли могли бы угрожать транспортам, которые должны перебросить на Филиппины американский десант. Упустить врага нельзя было ни в коем случае! Дьюи просигналил, что он вместе с «Балтимором» отправляется в погоню за беглецами. Остальным — крейсерам «Балтимору», «Рэйли» и канонерке «Конкорд» было приказано блокировать суда, оставшиеся вблизи Манилы.
Крейсер «Рейина Кристина»
В уходящих испанских кораблях быстро распознали крейсера «Рейину Кристину» и «Кастилию» — самые крупные во вражеской эскадре. Испанцы спохватились слишком поздно. Их крейсерам, дававшим не более 15 узлов, было не уйти от шедших на 20 узлах «Олимпии» и «Балтимора». Не имели испанцы никаких шансов и в сражении. Каждый из королевских крейсеров имел лишь по шесть орудий средних калибров: 6,5 -дюймовки на «Рейине Кристине», 6-дюймовки и 4,7-дюймовки на «Кастилии». У обоих полностью отсутствовала броневая защита, даже щиты у орудий; «Кастилия», к тому же, имела деревянный корпус. «Олимпия», превосходившая по тоннажу каждого из противников почти в два раза, была вооружена четырьмя 8-дюймовыми орудиями в двух бронированных башнях, а также десятью 5-дюймовыми пушками. «Балтимор» также имел четыре 8-дюймовых орудия, по одному на каждый борт на баке и юте, и, кроме того, шесть 6-дюймовок на бортовых балконах.
Быстроходные американские крейсера постепенно догоняли испанцев. «Рейина Кристина» и «Кастилия» были уже у северного выхода из Манильской бухты, когда оказались в пределах досягаемости тяжелых американских орудий. Дьюи приказал держаться на этой дистанции и обратился к капитану своего корабля: «Гридли! Открывайте огонь, когда будете готовы!» «Олимпия» отошла чуть в сторону, чтобы дать возможность стрелять и «Балтимору», идущему позади. Носовые орудия посылали в противника один 8- дюймовый снаряд за другим. Испанцы молчали, лишь маневрировали, пытаясь уклониться от обстрела.
Наблюдатель закричал, что видит впереди большой корабль. Дьюи сам полез посмотреть на марс. По проливу встречным курсом шел старый броненосец, с двумя боковыми двухорудийными башнями крупного калибра, практически без средней артиллерии — что-то вроде большого монитора. На мачте — желтый флаг с какой-то черной закорючкой. Что здесь делают китайцы? Для американского адмирала китайцы и военный флот казались понятиями абсолютно противоположными. Было забавно слышать, что у этих цветных в кофтах и с длинными косами, работающими в Сан-Франциско грузчиками или содержащими прачечные, есть, оказывается, даже собственные корабли, включая броненосцы. Три года назад флот китайцев победил очень похожих на них японцев, а потом умудрился свести в ничью случайную стычку с русской эскадрой. Хотя эти дикие русские, кажется, сами умудрились перетопить, сталкиваясь, собственные крейсера… Но когда этот китаец всё-таки собирается убираться с дороги?
«Регина Кристина» и «Кастилия» поравнялись с китайским кораблем. Несколько направленных в испанцев снарядов легли рядом с броненосцем. Дьюи собрался уже дать приказ на время прекратить огонь, чтобы ненароком не задеть некстати подвернувшегося нейтрала. И вдруг у того на носовой башенке вспухло облачко выстрела. Фонтан от падения 6-дюймового снаряда лег между «Олимпией» и «Балтимором». Первый выстрел был не предупредительный, а пристрелочный. Следом заговорил главный калибр броненосца — четыре 12-дюймовых орудия.
Броненосец «Чин-юань»
Адмирал Тинг Жу Чан устало посасывал давно потухшую трубку. Сегодня должно было случиться то, во что он сам еще недавно не мог поверить. Сколько усилий потребовалось на то, чтобы убедить канцлера Ли Хун Чжана в целесообразности дальнего морского похода. И это в то самое время, когда Поднебесная империя стояла перед реальной угрозой новой войны. В конце прошлого года (1897 по христианскому летоисчислению) немецкая эскадра появилась в бухте Киа-Цжоу в Шаньдуне, использовав как предлог убийство там двух своих миссионеров. В начале нынешнего года русские и англичане вырывали из рук друг у друга Люйшунь на Ляодуне.
Да, после того, как Тинг подрался в Цусимском проливе с адмиралом Макаровым, Ли Хун Чжан обещал царю Николаю для русской эскадры зимнюю стоянку в Люйшуне. Но теперь русские хотели получить порт в свое полное распоряжение. И в этот момент, вместо того чтобы заниматься реорганизацией военно-морских сил, главнокомандующий китайским флотом адмирал Тинг, оказывается, хочет вести эскадру на Филиппины!
Еще трудней оказалось объяснить свой замысел испанцам, подозрительно относившимся к появлению любого иностранного корабля в своих владениях. Однако когда разразилась война, Испания готова была принять помощь от кого угодно. Даже вовсе нежданную — от Китая. Как ни странно, не потребовало лишних объяснений то, откуда Тинг так хорошо и точно знает, что и когда предпримет американский адмирал. Европейцы не были готовы видеть в китайце флотоводца, зато охотно представляли его причастным к тайнам загадочной восточной магии. К тому же терять испанцам на Филиппинах всё равно было нечего.
Риск, однако, был большим. Не ясно, насколько уже произошедшие изменения в этом альтернативном мире затронули напрямую не связанные с ними события? Будет ли адмирал Дьюи прорываться в Манильскую бухту именно в ночь на 1 мая и именно проливом между Кабальо и Эль-Фрайо, ближе к последнему? Но соблазн использовать эту возможность был слишком велик.
У Тинга оказалось слишком мало времени. Он прибыл в Манилу лишь за несколько дней до появления там американцев, Дьюи не должен был успеть получить предупреждение от своих агентов. У китайцев оказалось недостаточно собственных мин, чтобы плотно перекрыть весь пролив. Испанские были вовсе негодные. Слишком мало удалось собрать пушек для береговой батареи; хорошо еще, что нашлось несколько опытных наводчиков, да еще осветительные ракеты вместо отсутствовавшего прожектора. Нельзя было слишком много ожидать и от единственного приведенного с собой миноносца.
Тинг понимал, что, скорее всего, Дьюи удастся прорваться в Манильскую бухту. А значит, предстоял эскадренный бой, исход которого представлялся неопределенным. У испанцев, по существу, здесь не было ни одного боеспособного корабля. Значит, рассчитывать приходилось только на самого себя. Тинг не мог забрать с собой современные корабли, составлявшие главную, Бэйянскую, эскадру китайского флота. Вместе со старым броненосцем «Чин-Юань» на Филиппины пришла лишь пара больших канонерок, которые в Китае хвастливо называли «крейсерами». А ведь им предстояло встретиться с настоящими мощными крейсерами американцев.
При этом Тинг вовсе не хотел втягивать Китай в большую войну с Северо-Американскими Штатами. Речь шла только о единичном сражении. Теперь такие вовсе не обязательно перерастали в полномасштабные военные действия. Прецедентом стала морская битва в Цусимском проливе три года назад, когда китайские и русские адмиралы решили помериться силой, не дожидаясь указаний из своих столиц. Теперь в случае международных затруднений полководцы предпочитали действовать, не оглядываясь на дипломатов. Обнаружив в Фашоде на верхнем Ниле французский отряд, английский корпус Китченера разгромил соперника, не вступая в переговоры. Стоило немецким кораблям появиться по соседству с Трансваалем, английский флот устроил им побоище в бухте Делагоа. При этом отношения Англии с Францией и Германией едва ли стали хуже обычного.
