Бехтерев не раз наблюдал, как около дома Кшесинской толпились массы людей, «жаждущих видеть и слышать своего любимого вождя. Здесь, — писал в воспоминаниях Бехтерев, — рос и креп тот большевизм, который стал развиваться подобно народной мощной стихии по всему тогдашнему Петрограду, а затем и по всей России». В любое время дня Бехтереву встречались многочисленные демонстрации и импровизированные митинги по всему Каменноостровскому (ныне Кировскому) проспекту, на Троицкой площади и в других местах города. На митингах возникали горячие споры. При этом страсти накалялись подчас до крайней степени; были случаи, когда из толпы стреляли в неугодного оратора.
Антагонизм между правительством и революционными массами со временем возрастал, и 4–5 июля верные властям войска расстреляли на улицах Петрограда многотысячную демонстрацию трудящихся, выражавшую недовольство политикой Временного правительства.
6 июля Временное правительство издало распоряжение об аресте Ленина. 8 июля Керенский был утвержден министром-председателем с сохранением за ним постов военного и морского министра. По этому поводу находящийся под домашним арестом бывший император Николай Романов записал в своем дневнике: «Этот человек положительно на своем месте в нынешнюю минуту: чем больше у него будет власти, тем лучше». Возглавлявшие Советы меньшевики и эсеры назвали Временное правительство Керенского «правительством спасения революции». 12 июля оно восстановило на фронте военные суды и признало возможной смертную казнь.
18 июля Керенским вместо смещенного генерала Брусилова верховным главнокомандующим был назначен генерал Корнилов. Узнав об этом, Корнилов потребовал от Временного правительства выполнения ряда условий, изобличавших его притязания на роль военного диктатора. На состоявшемся 3 августа II всероссийском торгово-промышленном съезде контрреволюционная буржуазия планировала решительные меры обуздания рабочих, крестьян и солдат. На съезде был создан штаб контрреволюционных сил — Совещание общественных деятелей. 9 августа эта организация обратилась к Корнилову с телеграммой: «В грозный час тяжелых испытаний вся мыслящая Россия смотрит на Вас с надеждой и верою. Да поможет Вам Бог в Вашем великом подвиге воссоздания могучей армии во спасение России».
12 августа Бехтерев, как делегат от Психоневрологического института, участвовал в организованном Временным правительством Государственном совещании, проходившем в Москве, в здании Большого театра. Среди делегатов преобладали сторонники подавления растущего в стране революционного движения. К началу совещания в Москве была объявлена всеобщая забастовка. Театр охранялся юнкерами. Крайне правыми силами повсеместно распространялась пахнущая свежей типографской краской брошюра «Первый народный Главнокомандующий генерал Лавр Георгиевич Корнилов. Житие любимого сына России».
Впоследствии Бехтерев вспоминал, что на этом совещании, которое некоторыми газетчиками именовалось «Земским собором», четко определялось наличие двух непримиримых сторон. «Правые»
Керенский надеялся, что Государственное совещание сплотит противостоящие большевикам партии и поднимет в народе авторитет Временного правительства и его личное влияние на массы. Он рассчитывал «законно» — из рук этого совещания — получить всю полноту власти.
Предоставляя на совещании слово генералу Корнилову, Керенский назвал его «первым солдатом Временного правительства». Но генерала такая роль не устраивала. Стремясь к единоличной диктатуре, он потребовал восстановить в армии дисциплину, поднять престиж офицеров, ввести смертную казнь не только на фронте, но и в тылу. В противном случае он угрожал сдачей немцам Риги, что открывало им дорогу на Петроград.
Однако Государственное совещание не удовлетворило претензий ни Керенского, ни Корнилова. Керенский из доверия вышел. К Корнилову доверия не было. Объявить военную диктатуру его сторонникам не позволила напряженная революционная обстановка в Москве, опасность гнева московского пролетариата и солдат гарнизона.
После совещания Корнилов предпринял попытку подавить революцию силой. На Петроград он направил конный корпус генерала Крымова. Сопротивление корниловцам было оказано прежде всего отрядами большевистской Красной гвардии, велика была и роль большевистских агитаторов. 30 августа Корнилов был отстранен от руководства армией. Пост верховного главнокомандующего принял на себя министр- председатель Керенский, начальником штаба при нем стал генерал Алексеев, занимавший эту же должность и до Февральской революции. Официально было объявлено, что государство возглавила директория, или «совет пяти», во главе с Керенским.
Керенский и выдвигающие его мелкобуржуазные партии к этому времени окончательно лишились поддержки революционных масс. Все большее влияние в Советах завоевывали большевики. Призыв «Вся власть Советам!» вновь стал главным большевистским лозунгом. Временное правительство оказалось несостоятельно, однако уступать власти никому не хотело. Но часы истории неумолимо отсчитывали его последние минуты. 25 октября над Невой раскатился грохот шестидюймового орудия «Авроры»…
Бехтерев воспринял Октябрь как естественное продолжение предшествующих событий. Сразу после Октябрьской революции он активно включился в работу по созданию здравоохранения в молодой Советской Республике и развитию в ней медицинской науки. Уже к началу 1918 года Бехтерев участвовал в деятельности научно-медицинского отдела Комиссариата народного просвещения, возглавляемого А. В. Луначарским.
Советскую власть поддержало и большинство сотрудников Психоневрологического института. Многие бывшие студенты и студентки этого института защищали ее с оружием в руках на многочисленных фронтах разгоревшейся вскоре гражданской войны. Среди них были дочь одного из профессоров института, будущий комиссар Балтфлота Лариса Рейснер, красный военачальник Иона Якир и многие другие впоследствии прославившиеся борцы за Советскую власть.
Однако значительная часть интеллигенции, и в частности врачей, после Октябрьской революции оказалась в стане ее противников. Руководство Всероссийского общества врачей имени Пирогова призывало объявить бойкот большевикам, обвиняя их в насильственном захвате власти. Медико-санитарный отдел ВЦИК Совета рабочих и солдатских депутатов первого созыва, состоявший из меньшевиков и эсеров, на следующий день после взятия революционным народом Зимнего дворца объявил саботаж под лозунгом: «С насильниками ничего общего!» Были случаи, когда в медицинских учреждениях Петрограда раненым красногвардейцам отказывалось в медицинской помощи.
Уже 26 октября при Военно-революционном комитете был создан медико-санитарный отдел, возглавляемый врачом-коммунистом М. И. Барсуковым. Вскоре сотрудники этого отдела встретились с В. И. Лениным, который предложил им собрать революционно настроенных врачей, расколоть Пироговское общество и привлечь к строительству советского здравоохранения его революционное меньшинство, создав таким образом при Советах большевистские медико-санитарные отделы с широким участием рабочих и крестьян.
Из крупных ученых-медиков, как вспоминал впоследствии Барсуков, первыми предложили работать для блага революции и социалистического государства В. М. Бехтерев и специалист по инфекционным заболеваниям академик Д. К. Заболотный. Среди врачей, сразу же поддержавших Советскую власть, были А. Н. Винокуров, М. Г. Вечеслов, С. И. Мицкевич, М. Г. Головинский, А. Е. Артеменко, В. М. Бонч-Бруевич (Величкина) в Петрограде, а в Москве — вышедшие из руководства Пироговского общества 3. П. Соловьев, И. В. Русаков, А. Н. Сытин, а также Н. А. Семашко, В. А. Обух, М. В. Владимирский, А. П. Голубков, 3. А. Галиновская, П. П. Тутышкина. Именно эти врачи составили в основном медицинские коллегии, созданные при народных комиссариатах просвещения, внутренних дел, государственного призрения и путей сообщения, на базе которых затем организовался Совет врачебных коллегий, провозглашенный 28 декабря 1917 года «высшим, медицинским органом, ведающим всеми врачебно-санитарны-ми делами России». В конце января 1918 года председатель Совета врачебных коллегий А. Н. Винокуров вошел в состав Совета Народных Комиссаров, его заместителем специальным декретом за подписью Ленина была назначена врач-большевик В. М. Бонч-Бруевич (Величкина), которую Бехтерев хорошо знал как врача-общественницу с 1908 года, когда она приняла активное участие в сборе средств для создававшихся тогда учреждений Психоневрологического института.
