определилось.
Буянов шепнул Василию:
— Кто из нас выступит от Первомайского колхоза?
— Мы друг другу не помеха, — также топотом ответил Василий.
— Если из одного колхоза по-двое будут выступать, то собрание не кончится и к утру…
— Если уж одному выступать, то мне. Я ж тут вначале недодумал. Надо теперь самому и в открытую покритиковать свою позицию, иначе не хорошо будет.
— Ну что ж…
Буянов был разочарован. Ему очень хотелось выступить. Он был теперь секретарем партийной организации, пока еще немногочисленной, но сильной своей спайкой с колхозными передовиками и своим авторитетом.
Он видел, что из месяца в месяц расширяется круг жизни, и ему хотелось рассказать партактиву о том, как он, «принц запечный», превратился в секретаря партийной организации, о том, как захудалый и никому не известный Первомайский колхоз своим быстрым подъемом сперва завоевал общее уважение в своем районе, а теперь уже вызвал интерес и в области.
«Эх, не сумеет он об этом выступить! — подумал Буянов о Василии. — Тут разговор политический, и требуются слова партийного руководства».
И Буянов тоже решил выступить.
Очередь в прениях дошла до Василия.
— Должен я сказать прямо: не сразу вник в сущность вопроса, — начал он. — Спервоначала показался мне план товарища Прохарченко завышенным. А отчего так вышло? Пока я смотрел на планы МТС со стороны, все мне казалось невыполнимым. А когда заглянул снутри, то неловко мне стало, что прибеднялся. Срам нам будет, если при этакой МТС да при добавке новых машин мы не сумеем свой план осуществить. Это я как бывший тракторист говорю. А что я смогу как председатель? Многое я смогу!
«Вот оно! — думал Андрей. — Вот оно, то, чего ради собрали мы это собрание! Если каждый ясно увидит трудности и скажет: «Что я смогу? Смогу я многое», — то цель достигнута».
Один за другим выступали колхозники и эмтээсовцы.
Тот страстный и прямой тон, который задала собранию Валентина, сохранился до самого конца. Андрей поддерживал его то насмешливыми и резкими репликами, то возгласами одобрения.
— Товарищ Рубанов, пригласи же выступить нашего лучшего бригадира тракторной бригады—Ивана Ивановича Синцова! — говорил он, первый начинал аплодировать, и весь цех встречал оратора аплодисментами.
После многочисленных выступлений Андрей. перегнулся через стол и с веселым ожесточением сказал:
— Мы слушали лучших. Почему молчат те, кто не выполнял норм? Как они думают жить и работать дальше?
— Бригадир моторной бригады товарищ Любомудров, — подхватил Рубанов, — по группе моторов шла основная масса простоев прошлого года. Просим выйти и рассказать, как жили и как будете жить!
— А ну, послушаем нашего главного б-р-ракодела! — возгласил Андрей, и гремучее «р» раскатилось по всему цеху.
Побелевший от стыда и досады Любомудров вышел вперед.
— Мы главные бракоделы?! А кто разобрался в причинах плохого ремонта моторов? Как помог нам старший механик Семенов? Где наши лучшие мастера? Семенов отнял их у нас и дал нам неопытных новичков!
— Мы все были неопытными новичками! — отозвался с места Семенов. — Новичков надо учить!
— Прошу не перебивать! Старший механик Семенов обезлюдил моторную бригаду!
— Нечего валить на механиков! — крикнул кто-то из рабочих. — По всем бригадам одно положение: МТС растет, опытные мастера сами становятся руководителями участков. А как моторники работают с новичками, об этом Женюрка расскажет. Он сейчас в соседнем цехе работает. Его можно позвать.
Из соседнего цеха позвали Женюрку, белокурого, невысокого подростка.
— А ну, Евгений Петрович Митрофанов, прошу на трибуну, — сказал Рубанов. — Расскажи, как тебя Любомудров обучает:
Женюрка встал рядом с Любомудровым, круглая кепочка его с пуговкой на макушке едва торчала из- за трибуны, но держался парнишка с достоинством и уверенностью.
— Я в моторной бригаде работать не стану. Тося Ве-селова из медницкого цеха хвастает: «Заливку подшипников баббитом с присадкой никеля показывают». И все ей бригадир объясняет. А я от товарища Любомудрова слышу одно: подай да принеси. А когда он выпивши, то он слова употребляет.
Любомудров смутился, но вызывающе сказал:
— И употребляю слова!
По цеху пронеслись смех и возгласы: «Правильно, Женюрка!», «Выводи на прямоту!»
— Этим словам, конечно, можно от него обучиться, а другой науки от него нету! Меня мать не для того на МТС посылала. Мне мать говорила: мастером будешь.
— А меня мастерству не обучают.
— И употребляю слова! — повторил Любомудров. — А как их не употреблять, когда в тракторах не моторы, а утиль, а с тебя требуют ремонта! И еще планы собираются увеличивать, нормы перевыполнять. Ерунда это! Правильно товарищ Высоцкий говорит.
Высоцкий мучительно покраснел. Из всех присутствующих только Любомудров, пьяница и бузотер, поддержал агронома. И это было самым тяжелым для Высоцкого.
— Спасибо, Женюрка, за рассказ, — сказал Рубанов. Женюрка чинно отправился к себе в цех.
— Если посмотреть в корень, — продолжал Любомудров, — если дать полный процентный анализ работы кашей моторной бригады, то…
— Нет, вы нам не процентный анализ давайте!.. — врезался в сдержанный гул цеха и сразу приглушил все звуки жесткий голос Андрея. — Вы нам скажите, почему сегодня у «ХТЗ № 7» только что выпущенный вами из ремонта мотор встал на первом перегоне?
— Если дать вообще полный анализ… — попытался продолжать на свой лад Любомудров, и снова еще резче и грознее перебил его голос Андрея:
— Партактив с вас не «вообще анализ» спрашивает, а ждет ответа: почему встал «ХТЗ № 7»?
«Я прошу не перебивать», — хотел обидчиво возразить Любомудров, но увидел выражение лица Андрея и осекся. В глазах секретаря была такая отчужденность, что взгляд его стал ощутимым и острым, как прикосновение железа на морозе.
Механик сбился и забормотал:
— Так что обнаружились неисправности…
— А почему они обнаружились? Почему, мы спрашиваем?
Окончательно сбившись и оробев, Любомудров молча переминался на трибуне.
— Молчите? — Андрей поднялся с места и уперся кулаками о край стола. — Молчите? Ну, так я сам отвечу, почему они обнаружились. Потому, что вы воспользовались болезнью старшего механика и неопытностью приемщика, молодого тракториста, и подсунули ему трактор без проверки и без обкатки. Решили, что и так сойдет. Вместо того чтобы проверить, за пол-литром бегали? Так или не так?..
Большое лицо Любомудрова побледнело. Андрей видел эту разлившуюся по всему лицу бледность, но она не смутила его.
— На что надеетесь? — в упор спрашивал он. — На что ведете расчет? Молчите?
Весь сжавшись, сидел Высоцкий. Ему казалось, что какими-то отраженными ударами, рикошетом, хлещущие слова секретаря попадали и в него: не случайно именно Любомудров взял его под свою защиту.
— В самое горячее время из пивных не вылезаете! С партийным билетом в кармане бракодельством занимаетесь?!
Узкие губы секретаря плотно сжимались после каждой фразы, и мгновенное молчание, отделявшее одну фразу от другой, было страшней слое.
— Судить будем бракоделов! Жалости пусть не ждут. Интересы народа для нас выше жалости!
