Он улыбнулся, едва заметно, немного смущенно, словно не так часто делал это.
– Что ты знаешь обо мне, Крис? Почему считаешь именно меня главным в нашем отряде? Почему не Йолу?
– Потому что ее не было в первоначальном составе группы. Она прибилась к вам самовольно, ты – нет. Да и… – Я замялась, не зная, как озвучить свои подозрения. Мне не хотелось его случайно обидеть, но я не представляла, что из моих слов будет допустимо, а что выйдет далеко за рамки.
– Что? Не бойся. Мне просто интересно, что именно говорят о нас на поверхности?
– Ты – жрец Богини? – набравшись смелости, в лоб спросила я.
– Не совсем. Но близко. – Улыбка Мая стала уверенней. – О таких, как я, вы, наверно, и не слышали. Сами темные нас называют сыновьями Богини. Хотя мне приятнее думать, что мы всего лишь дар этого мира своему народу. Такие, как ниэйские князья или Кирина эльфов. Впрочем, это не отменяет того, что мы появляемся крайне редко, из-за чего даже сам факт нашего существования держат в тайне. Обычно мы приходим в эпоху перемен, и именно нам приходится находить верный путь для всего народа.
– Зачем ты это говоришь мне? – поинтересовалась я, пристально глядя на темного. Даже узнав о его почти божественном происхождении, я не могла себя заставить увидеть в нем кого-то, кроме милого ребенка.
– А разве ты не такая же? – искреннейшим образом удивился Май. – Я же вижу…
– Только не надо об этом, – невольно поморщилась я, уже предвидя продолжение темы «ниэйская княгиня, что такое и с чем едят».
– Но это же правда, – произнес Май, явно не понимая, как можно отказываться от части себя. – Твой долг направлять и оберегать свой народ.
– Это который? – ехидно поинтересовалась я.
Май стушевался. Наверное, тоже никак не мог определить, к какой расе меня можно отнести с таким коктейлем из наследий.
– Ты – фея любви, а значит…
– Ничего это не значит. Тем более подобных мне у нимф хватает.
– Как скажешь, – не стал спорить Май. Он вообще легко соглашался с людьми, особенно если те не трогали его любимых темных. – Но слова это только слова. Почему они послали именно тебя? Почему не пришли сами?
– А ты сам стал бы спорить со своей Богиней?
– Я делаю это каждый день, – недоуменно откликнулся Май. Я пораженно уставилась на эльфика. Ничего себе заявочки!
– А вот они опасаются настаивать на своем. Наверное, боятся, что откажешь, а отказавшему божеству очень сложно поверить вновь. Думаю, именно этого невольного разочарования они и хотят избежать, – пояснила я, надеясь, что он поймет, что именно я вкладываю в эти слова.
– Возможно, – согласно склонил голову Май. – Но зачем это им? Почему они боятся? Я такой страшный? – Серьезные серые глаза пытливо уставились на меня. Он желал узнать ответ, по-настоящему, искренне, даже страстно, просто страсть его была еще слишком робкой, только-только зарождающейся.
Почувствовав к этому эльфику острый приступ нежности, я подошла ближе и мягко потрепала его по макушке. Его взгляд стал еще растеряннее.
– Ты не страшный, – с улыбкой уверила я. – Ты просто другой, не такой, как они. И они уверены, что ты не можешь понять их чувств.
– А я могу? – с отчетливой вопросительной интонацией произнес Майсиль. Странно, этот эльфик в разы меня старше, а я чувствую себя родителем, разъясняющим любопытному ребенку прописные истины.
– Конечно, можешь. Все могут любить. Это естественно.
– Но я не умею любить. – Он не возражал, просто ставил перед фактом. Совсем недавно я уже слышала эти слова, но тогда они были произнесены совсем другим тоном.
– Тебя тоже прокляли? – негромко уточнила я, хоть и подозревала, что подобное маловероятно.
– Нет, истинных жрецов невозможно проклясть. Это имеет значение?
– Ну, раз тебя не проклинали, то и любить ты можешь.
– Могу, – согласился он. – Но это маловероятно. У истинных жрецов чувства просыпаются редко, лишь в том случае, если они встречают вторую половину своей души.
Ох, как с ним непросто. Зато теперь я поняла, почему они послали именно меня. Я же фея любви, только я смогу ему объяснить и только меня он послушает.
– Но раз можешь, то значит, и понять их можешь.
– Это сложно. Они поступают нелогично, – чуть виновато улыбнулся Май, словно ему было не по себе от этого признания.
– Май, они всего лишь хотят, чтобы ты встал на их сторону.
– Я попробую, – кивнул он. – Но, Крис, я не смогу объяснить Матерям, почему согласился с ними. Один – не смогу. Поможешь мне? – И это ушастое чудо уставилось на меня своими большущими серыми глазами, разве что ресничками не хлопал. И как такому откажешь?
– Разумеется. А как?
– Отправишься в конце лета с нами? Я тебе подземелья покажу! – просиял он. А я поняла, что попала. Окончательно и бесповоротно. Но разве можно идти на попятный, когда рядом с тобой кто-то настольно наивный и доверчивый? Я просто не могла обмануть его ожидания.
Мрак долго маялся нерешительностью. Он понимал, что это недостойно мужчины и воина, но никак не мог заставить себя предстать перед Майсилем и поговорить с ним. Да и как можно объяснить богу природу человеческих чувств? И пусть их спутник не столько бог, сколько проводник божественной воли, но так ли это важно? Вряд ли. Всю свою жизнь Майсиль провел в закрытом храме, не зная ни прикосновений, ни тепла чужих душ. Его намеренно ограждали от этого, его опаивали, дурманили сознание, постепенно, по капле удаляя все недостойное и чуждое морали их Богини.
Он не поймет. Его не учили понимать такое. Майсиль просто не представляет, что бывает иначе. И он вряд ли поймет, что можно просто желать к кому-то прикоснуться, без каких-либо причин – просто так.
Но и откладывать эту беседу дальше не имело смысла. Время их пребывания в стенах института стремительно приближалось к концу, и следовало что-то решать. Не когда-нибудь – сейчас.
Дождавшись темноты, Мрак покинул свою комнату и направился к Майсилю. Что он скажет жрецу? Он еще не знал, но надеялся, что в нужный момент слова придут сами.
Постучав и выждав положенные по протоколу тридцать секунд, Мрак решился войти в личные покои жреца. Тот встретил его уже привычным безэмоциональным взглядом. Наверно, так смотрят леди-куклы, избранницы и наперсницы жриц Богини. Как и всегда, от этого лишенного какой бы то ни было личной оценки взгляда Мраку стало не по себе.
– Доброй ночи, Майсиль, – поклонившись жрецу, поприветствовал он.
– Что тебя привело ко мне, Авьер Мрак, воин клана Крайсол?
– Просьба, – все так же не отрывая взгляда от половиц, произнес темный. Он не привык просить, лишь требовать исполнения от нижестоящих, но здесь и сейчас просто не мог заставить себя встретить взгляд жреца.
– Я тебя внимательно слушаю.
– Позвольте мне остаться здесь. Я бы хотел и дальше обучаться в этом месте.
– Причины? – без толики интереса, словно ему действительно было все равно. Но разве может быть все равно тому, кто ведет за собой целый народ? Вряд ли. А значит, где-то должен быть отклик, незначительный, слабый, но даже такой позволит обернуть ситуацию в свою пользу… Лишь бы нашлось у их безразличного ко всему окружающему надзирателя слабое место!
– Я искренне считаю, что дальнейшее сотрудничество с Айлеттом благоприятно скажется на нашем обществе в целом. Нам следует выбираться из добровольного заточения.
– Считаешь это необходимым? Возможно, но тебя влечет на этот путь не долг перед своим народом, а личные желания. Или ты осмелишься оспорить мое мнение? – Майсиль чуть склонил голову, пытаясь
