каждый день приходилось видеть ту, другую, твою жизнь, которая стала для меня недоступной. Тыкаться в стекло, как рыба в аквариуме…
Рэйни всегда умел говорить — в том смысле, что не так уж много людей это умеют. Складывать слова так, чтобы получались текучие фразы, которые при случае можно цитировать, и в них почти нет изъянов с литературной точки зрения. Но сейчас это получалось еще лучше — возможно, одно из усовершенствованных качеств.
— Я не поняла… мне показалось, что тебе неплохо в Ор… в Клубе?
— Ты с ума сошла, Кира, если тебе пришло такое в голову. Только не тогда. У меня была жизнь — учеба, родители… у меня была ты. И тут — все, конец. Я понимаю — можно пожертвовать всем ради идеи, мечты какой-то… Но это не
— Фокси не знала о таких условиях…
— Твоя подруга много чего не знала, и мне от этого не легче. Но я не мог злиться на Фокси — она не имела значения, да и жизни на тот момент тоже не имела.
Я вздрогнула, вспомнив широкую кровавую полосу на паркете, ведущую в ванную.
— Потому я и злился на тебя. Помнишь, как мы встретились в прошлом году?
— Я нашла тебя.
— Перед этим я искал тебя и нашел — в кафешке. С этим твоим Перри.
— Он не…
— Ты ела пирожное с кремом, вы болтали и смеялись. Потом… ты вымазала нос в креме, Перри достал платок и стал вытирать крем, а ты так хохотала, что в результате умываться пришлось вам обоим.
— Я этого не помню…
— Конечно. Вы столько раз там сидели, что не сосчитать. Но неважно. Главное, ты выглядела такой счастливой без меня. Ты не страдала как я.
— Еще как страдала.
— Это не было заметно.
— Десять лет прошло, Рэйни, глупо ревновать. Тем более что мы с Перри не…
— Да знаю. Но ты бы видела, как вы смотрелись… И насчет ревности ты не права. Я не к Перри тебя ревновал, а к жизни. Это было как расцарапать старую рану. Тогда я просто вышел из себя — не только потому, что ты не пошла против Фокси, когда нужно было. Ты осталась в мире, за которым я так скучал, и об этом забыть было трудно. Как и о том, что тогда, давно, я слишком любил тебя, чтобы отказать, а ты… наверное, недостаточно любила меня, чтобы отказать Фокси.
— И ты… действительно ее убил?
Рэйни смотрел в стену над моей головой. Там висела картинка — его портрет, который я нарисовала карандашом на обороте коробки конфет. Круглая мордаха и короткие волосы, торчащие впереди чуть ли не вертикально. Рэйни до.
— Ее — нет.
— Что это значит? А кого — да?
Тут я сама все поняла.
— К сожалению, это было необходимо. — Никакого сожаления в его голосе я не услышала. — Это и есть отбор, одно из первых моих заданий. Но не Фокси… да и вообще что-то странное произошло, что-то против правил.
— В смысле?
— Все, кроме двоих, уже мертвы. Одна — это ты. А вот кто второй — неизвестно.
Я уставилась на него.
— Не поняла. Рэйни, ты же помнишь…
— Я-то помню, а Без Имени — знает точно. Получилось так, что Фокси — как бы лишняя. Всего вас… нас было двенадцать человек, а с ней получается — тринадцать.
— То есть — Фокси умерла, но ее убил кто-то другой? И занял ее место, тогда, в ту ночь?
— Примерно так. Мы за этим, собственно, и вернулись в город — не смогли найти последнего. В прошлом году что-то вроде показалось, но… у меня все-таки недостаточно опыта. Теперь ищет она сама.
Я поверить не могла. Фокси умерла и похоронена. Кому же удалось смыться?
— И как?
— Пока никак. Понимаешь, это уже дело принципа. Он отлично прячется, но Без Имени не успокоится, пока не найдет его. А она найдет — я не сомневаюсь.
— И пока она ищет, ты…
— Я просто хотел тебя увидеть.
Мне стало жутковато. Чем больше я смотрела на Рэйни при свете дня и слушала его ровный голос, тем лучше понимала — он другой. Рэйни, который и кошку не обидит, говорил об убийстве почти дюжины людей как о чем-то нормальном. И это пугало меня еще сильнее.
А кстати.
— Стоп. Увидеть? Не убить? Почему я еще жива, Рэйни? Я ведь тоже часть программы.
— Потому что я так хочу.
— И что — это так просто решается? Почему ты не захотел, чтобы все эти люди остались живы?
— Ты не понимаешь, Кира, это компенсация. В обмен на твою жизнь мне приходится кое-что делать… но оно же стоит того.
— Что?
— Неважно. Я хочу, чтобы ты жила. Теперь хочу. Потому и пришел к тебе — проверить. Я тебя не сильно напугал?
— Я знала, что ты здесь.
— Откуда ты могла знать?
— У меня были видения. И сейчас, и в прошлом году. Как, ты думаешь, я нашла тебя тогда?
— Значит, побочный эффект все-таки есть…
— От тебя?
— Да… от меня. И от Без Имени. Я точно не знаю, как это работает, но любой член Клуба влияет на заваливших отбор. Так их легче находить… и устранять. А бывает, они и сами умирают от одного нашего присутствия. Это зависит от того, как близко я нахожусь — если бы я фонил на тебя сейчас во всю мощь, ты бы, наверное, уже умерла. К счастью, мы это контролируем, и я тебя защищаю.
— Это типа радиации?
— Нет… но действие сходно.
— Ты еще много не знаешь про этот ваш Клуб, да?
— Очень много, но кое-что знаю. Фокси ошиблась еще в одном — мы не бессмертны. Члены Ордена живут сотни лет, но не бессмертны… Теперь расскажи мне, чем я могу тебе помочь?
— Мне нужен сфинкс, который напал на девочку. Ты можешь выследить его?
— Точно сфинкс?
Я хмыкнула. Кажется, он не до конца понимает, что мне уже не шестнадцать, и там, где я работаю, даже санитарка может отличить волка от сфинкса. Но, возможно, для него и время течет по-другому.
— Если бы так, то не было бы проблем. Даже с сетхами не столько проблем, как с чертовыми кошками. У них у всех мозги набекрень.
