– Спасибо на добром слове, – прошептала она, беря со стола бумажную салфетку и прикладывая к глазам.
– Я высказал свое мнение, только и всего, – улыбнулся доктор Голдинг. – Так что дальше было с Джеффом?
– Мы расстались, – откашлявшись, сказала Мэгги, – а мои родители стали настаивать, чтобы я вернулась домой в Джорджию. Одно время я склонялась к этой мысли… – Мэгги ненадолго замолчала, вспомнив о Бобби Семпле. – Я и сейчас иногда думаю, что возвращение домой стало бы лучшим решением всех моих проблем, но… В общем, я не поддалась на уговоры родителей, сняла маленькую квартирку у пожилой пары в Эль-Серрито и устроилась там работать.
– Где?
– Тоже в банке, но не секретарем, а кассиром. Билл и Милли Конрой, у которых я поселилась, оказались замечательными людьми. Добрыми, чуткими, внимательными. Они относились ко мне как к родной дочери, и за квартиру я им платила сущие гроши.
– Почему же вы переехали в Окленд? – удивленно спросил доктор.
– Билл умер, и Милли пришлось продать дом. Она была больна диабетом, постоянно нуждалась в лекарствах, а после смерти мужа денег стало не хватать.
– Вы видитесь с ней?
– Милли умерла прошлой весной, – печально ответила Мэгги. – И я до сих пор тоскую по ней и Биллу. Вы не представляете, какими чудесными людьми они были! Билл, бывший полицейский, обожал моего сына, играл с ним, читал ему книги, а когда Тим заболевал, они с Милли ухаживали за ним, чтобы я не пропускала работу. Они так много для меня сделали!
– Итак, год назад вы переехали в Окленд…
– Да. Вскоре в 'Северной Калифорнии' открылась вакансия, и меня взяли работать секретарем. Пообещали большую зарплату, чем ту, которую я получала, работая кассиром, и множество всяких льгот. – Мэгги, усмехнувшись, покачала головой: – Собственно, историю о том, как мистер Бриннон морочил мне голову, вы уже знаете, Джейк… В районе, где живем мы с Тимом, аренда квартиры значительно выше, чем была у Билла и Милли, но переехать в другой, благополучный район я не могу. Там жизнь еще дороже. Немаловажным преимуществом является то, что мой дом расположен поблизости от станции электрички, и автобусная остановка совсем рядом. Одно время я подумывала перебраться в Ричмонд, но там все то же самое. Не знаю, может быть, я совершаю очередную ошибку, оставаясь в Окленде… – Мэгги замолчала и вопросительно взглянула на собеседника.
– Вы поступаете правильно, – тихо сказал он и накрыл ладонью руку Мэгги.
Мэгги смутилась и осторожно высвободила свою руку.
– Возможно, – пробормотала она, – но иногда я сомневаюсь в этом.
– Почему?
– Потому что дома, в Джорджии, у меня есть приятель, который хочет на мне жениться, – призналась Мэгги. – Мы переписываемся, и он все время просит меня вернуться. И порой, когда жизнь начинает казаться мне невыносимой, я думаю о том, чтобы вернуться в Джорджию и выйти замуж за Бобби Семпла. Как представлю, что детство Тима пройдет в этом грязном, задымленном Окленде, где ему даже негде гулять и не с кем играть, меня охватывает страх. Я начинаю склоняться к мысли о возвращении домой. Мне ведь удалось скопить немного денег на тот случай, если я все-таки решу уехать в Джорджию.
Заметив озадаченное выражение лица доктора Голдинга, Мэгги замолчала. Может быть, ей не следовало рассказывать ему о Бобби? Но кто, как не психотерапевт, даст ей верный совет? Ведь сама она все время сомневается: то ей кажется, что надо вернуться домой и выйти замуж за Бобби, то она напрочь отвергает эту мысль, считая глупой.
– Вы его любите? – глухо спросил доктор Голдинг.
– Бобби Семпла? Нет, не люблю, – твердо заявила Мэгги. – И никогда не любила.
Она усмехнулась, вспомнив, что каждый месяц Бобби посылает ей письма, в которых с грубоватым юмором рассказывает о своей жизни. Как они с приятелями собирают урожай земляных орехов, ходят на охоту, выпивают… И каждое письмо Бобби заканчивает одними и теми же словами: 'Мэгги, возвращайся домой! Я тебя жду'. Она всегда отвечает на письма Бобби, но никогда ничего определенного ему не обещает.
– Вы его не любите, однако иногда подумываете о том, что было бы неплохо выйти за него замуж? – с усмешкой спросил доктор Голдинг.
– Да, порой я так думаю, – призналась Мэгги. – И знаете почему? Мне кажется, можно выйти замуж и без любви.
– Вот как?
– Да. Для меня очень важно, чтобы человек, за которого я выйду замуж, стал хорошим отцом Тиму. Я хочу, чтобы Тим жил в уютном доме с садом и мог бы играть со сверстниками… А Бобби, по моему мнению, именно такой человек. Да и у меня появилась бы поддержка. Как говорится, крепкое, надежное плечо, на которое я могла бы опереться.
– Между прочим, у меня тоже крепкие плечи, – шутливо произнес доктор Голдинг, но лицо его оставалось серьезным. – Может, вам опереться на меня, Мэгги?
Она улыбнулась, подумав, что доктор Голдинг – действительно очень надежный человек. Добрый, основательный, сильный.
– Заманчивое предложение, – быстро сказала Мэгги. – Да… так о чем я говорила?
– Вы рассказывали о своих неурядицах, – напомнил Голдинг. – Что еще вас тревожит?
– Меня беспокоит привычка Тима все время носить куртку с капюшоном, изображая Супермена, – призналась Мэгги.
– А что в этом плохого?
