Ни слова не говоря, Мэгги взяла Тима за руку, и они ушли в свой номер, захлопнув дверь перед носом разъяренного Бобби. Мэгги включила Тиму телевизор, а сама легла на кровать и закрыла глаза.
Через некоторое время раздался стук в дверь.
– Ты позвонила?! – крикнул Бобби. – Нет.
– Почему?
– Позвоню завтра утром, – ответила Мэгги.
Бобби вернулся лишь вечером, держа в руках пакет с гамбургерами, на котором красовалась фирменная этикетка с надписью 'Королевские гамбургеры'. Мэгги открыла дверь, Бобби вручил ей пакет и, покосившись на груду вещей, сложенных у стены, хмуро поинтересовался:
– Для чего ты тащишь с собой весь этот хлам?
– Это не хлам, а наши с Тимом вещи, – невозмутимо ответила Мэгги.
– Нет, именно хлам! – запальчиво возразил Бобби. – Оставь здесь хотя бы часть, для чего везти это в такую даль? А когда мы приедем, я куплю тебе все, что захочешь.
Недавно Бобби, работающий на фабрике, получил повышение, о чем с гордостью сообщил Мэгги в первые же минуты их встречи в 'Эмбаркадеро-Армс'.
– Нет, все свои вещи я заберу с собой, – упрямо повторила Мэгги и позвала Тима за стол.
Бобби остался стоять посреди комнаты, неодобрительно переводя взгляд то на нее, то на вещи.
'Если бы на месте Бобби сейчас был Джейк, он непременно повез бы нас с Тимом в какой-нибудь ресторан, где готовят вкусную пиццу, с просторным залом для детей, в котором множество игрушек и машинок, – неожиданно подумала Мэгги. – И уж конечно, Джейк бы и слова не сказал по поводу моих вещей… А Бобби даже Тима укорял за то, что тот забирает с собой все игрушки!'
– Я надеюсь, когда мы наконец выберемся из этого мотеля и помчимся к дому, твое настроение улучшится, – угрюмо бросил Бобби. – И, покачав головой, со вздохом добавил: – А вообще, ты, Мэгги, всегда была очень упрямой. Но чтобы до такой степени…
После ухода Бобби Мэгги закрыла дверь на ключ и набрала номер доктора Голдинга, хотя понимала, что в одиннадцать вечера его в кабинете нет и быть не может. А даже если бы и был, Мэгги все равно повесила бы трубку, услышав его голос. Голос психотерапевта, женатого мужчины, который три недели возил ее на прогулки, обнимал и целовал…
Хорошо хоть у нее хватило ума ничего не рассказывать о докторе Годдинге Бобби Семплу. Да и что она могла бы ему рассказать? О своих чувствах к нему? Глупо. О подозрениях Джины, которые очень скоро подтвердились, став фактами? Кстати, перед отъездом Мэгги даже не попрощалась с Джиной. И не потому, что в спешке забыла о ней, а просто не захотела. Возможно, позднее, когда Мэгги вернется домой, разберет вещи, обустроится, она позвонит ей или напишет письмо.
Вернется домой… Но что ждет ее дома? Семейная жизнь с Бобби Семплом? Эта мысль удручала Мэгги, и она старалась гнать ее от себя. А почему обязательно ей выходить замуж за Бобби? Разве мало в Джорджии молодых мужчин? Поддавшись внезапному порыву, Мэгги снова подошла к телефону, набрала номер офиса доктора Голдинга и, пока слушала длинные гудки, смотрела на спящего Тима. Господи, для чего она звонит? Пора бы перестать вести себя как неразумный ребенок!
'Бедный Тим! – думала Мэгги, ощущая вину перед сыном. – Как ему все объяснить?'
Вчера Тим дважды спрашивал ее о Джейке, интересовался, когда они снова увидятся с ним, а когда Мэгги ответила неопределенно, сказал:
– Если мы куда-то уезжаем, то должны попрощаться с ним, правда?
Тим не догадывался, что они уезжают не на день и не на два, а на всю жизнь… Потом Тим снова и снова задавал ей вопросы о Джейке, и Мэгги переводила разговор на другую тему, не в силах признаться сыну, что доктора Голдинга, Джейка, они не увидят больше никогда.
После нескольких длинных гудков включился автоответчик, и зазвучал записанный на пленку любезный женский голос, очевидно, его секретарши. Она сообщила, что в данный момент доктор Годдинг отсутствует, продиктовала номер телефона другого врача, по которому можно звонить в случае крайней необходимости, и предложила оставить сообщение. Выслушав ее информацию, Мэгги повесила трубку и горестно вздохнула.
Разумеется, в столь поздний час доктор Голдинг отсутствует. Он давно уже уехал домой и лег спать. Внезапно Мэгги вспомнила, что Джейк никогда не предлагал записать номер его домашнего телефона, а ей и в голову не приходило попросить его об этом. Теперь-то Мэгги понимает, почему он не давал ей свой домашний номер. Да потому, что женат!
Мэгги легла в постель, закутавшись в одеяло, закрыла глаза и попыталась заснуть, но сон никак не приходил. Она вспоминала, что всякий раз, когда Джейк прикасался к ней или обнимал, у нее возникало ощущение, будто ему что-то мешает и он чувствует себя неловко. Словно между ними лежит невидимая преграда, преодолеть которую он не в силах. Теперь ей понятно, что за преграда их разделяла… Все встало на свои места. Это даже хорошо, что Джина рассказала Мэгги правду о докторе Голдинге. Горькая правда всегда лучше сладкой лжи.
Завтра должен состояться последний сеанс 'восстановительного психотерапевтического курса', на который Мэгги не придет… Помог ли ей курс психотерапии? Помог, еще как помог. Теперь Мэгги не впадала в панику, не устраивала истерик и не собиралась вновь становиться испуганным и забитым существом. И в этом заслуга прежде всего Джейка!
– К девяти часам утра вы с Тимом должны быть готовы, – перед тем как уйти в свою комнату, раздраженно заявил Бобби. – Я дозвонился-таки в другую фирму, и мне обещали именно к этому времени прислать машину. – И, передернув плечами, нетерпеливо добавил: – Господи, хоть бы скорее убраться из этой чертовой Калифорнии и оказаться дома!
Вспомнив слова Бобби, Мэгги печально вздохнула. Джейк никогда не разговаривал с ней или Тимом в таком тоне… Он не был угрюмым, грубым, заносчивым, напротив, Джейк был очень добрым, внимательным, предупредительным и веселым.
