выдвижные детальки и тыча пальцем в иллюстрации. «Утка! Корова! Паровозик — чу-чу! Видишь, какой смешной тигр, видишь?» Он устраивает безумный кукольный спектакль. Пластиковая шимпанзе поет первый куплет песни «Крутятся колесики», повторяя его снова и снова; затем Тинки-Винки исполняет народную песенку «Старый Макдоналд», а плюшевый поросенок ни с того ни с сего заводит песню Мадонны. Они вместе протискиваются сквозь прутья детского спортивного комплекса и устраивают тренировку. Он запихивает в руки дочери свой мобильник, разрешает ей понажимать на кнопочки, пустить слюни на клавиатуру, послушать говорящие часы, пока наконец — о счастье! — Жасмин не затихает, и ее крик не переходит во всхлипывание. Она по-прежнему не спит, но хотя бы и не плачет.
В комнате дочери стоит проигрыватель компакт-дисков — большой разноцветный детский плеер в виде паровоза. Отшвырнув ногами разбросанные по полу книги и игрушки, Декстер нажимает клавишу «Play». «Расслабляющая классика для младенцев» — часть проекта Сильви по тотальному контролю над детским сознанием. Из крошечных динамиков слышится «Танец феи Драже» [52]. «Зажигай!!!» — кричит он, делает звук громче, подкручивая паровозную трубу, и начинает пьяно вальсировать по комнате, прижав Жасмин к груди. Та уже потягивается; пухлые пальчики сжимаются в кулаки, а затем расслабляются, и впервые за вечер она смотрит на отца, не хмуря лоб. На мгновение ему кажется, что ему улыбается его собственное лицо. Он чмокает дочь в губы, широко раскрыв глаза. Она смеется.
— Моя малышка, — говорит он, — моя красавица.
У него поднимается настроение и возникает идея.
Прижав Жасмин к плечу, он бежит, задевая дверные косяки, в кухню, где в трех картонных коробках временно хранятся все его диски, пока не готовы полки. В коробках тысячи дисков, в основном те, что достались ему бесплатно, — наследие тех дней, когда у него было кое-какое влияние в мире музыки. Один их вид вызывает в памяти те времена, когда он был диджеем-любителем и бродил по Сохо в своих дурацких наушниках. Встав на колени, он перебирает диски одной рукой. Весь фокус не в том, чтобы Жасмин уснула; наоборот, надо не дать ей уснуть, и с этой целью они устроят вечеринку только вдвоем, и это будет в сто раз круче, чем в любом ночном клубе! К черту Сьюки Медоуз — он устроит дискотеку для своей дочурки!
Декстер с возбуждением зарывается глубже в геологические пласты дисков, которые отражают десятилетнюю историю его меняющихся вкусов. Отобрав кое-какие диски, он складывает их стопкой на полу, и его затея нравится ему все больше и больше. Эйсид-джаз и брейк-бит, фанк 1970-х и эйсид-хаус дополняются дип- и прогрессив-хаусом, электронной музыкой, биг-битом и балеарикой, компиляциями в стиле чил-аут и даже маленькой и малоубедительной подборкой драм-энд-бейса. Перебирать старую музыку должно быть приятно, но, к своему удивлению, он понимает, что даже при взгляде на лицевую сторону компакт-дисков ему становится тревожно и неуютно: слишком живо они напоминают о бессонных ночах в компании незнакомцев в его квартире, когда его мучила паранойя, об идиотских разговорах с друзьями, которых он больше не знает. Теперь танцевальная музыка заставляет его нервничать. Наверное, так и бывает, когда стареешь, думает он.
А потом он вдруг видит корешок футляра диска, подписанный рукой Эммы. Это сборник, который она записала на своем крутом новеньком компьютере в честь его, Декстера, тридцатипятилетия в прошлом году, в августе, как раз перед свадьбой. Сборник называется «Двенадцать лет»; внутри самодельной коробочки — фотография, плохого качества, потому что напечатана на дешевом домашнем принтере, но все же на ней можно различить их двоих. Они сидят на на вершине Артурз-Сит, Трона Артура — потухшего вулкана, возвышающегося над Эдинбургом. Это же то утро после выпускного — сколько же лет прошло, тринадцать? На фото он в белой рубашке, с сигаретой, приклеенной к губе, прислонился спиной к большому камню. Эмма сидит невдалеке, подтянув колени к груди и уткнувшись в них подбородком. На ней джинсы «Левайс-501», туго затянутые поясом на талии; она чуть полнее, чем сейчас, нескладная, неуклюжая, с криво постриженной челкой, которая лезет в глаза, и крашенными хной волосами. У нее на всех фотографиях такое лицо: улыбка одним уголком губ с плотно сжатым ртом. Декстер всматривается в ее лицо и смеется. Показывает фото Жасмин:
— Смотри! Это твоя крестная, Эмма. Смотри, какой твой папа был худой! И двойного подбородка нет. Смотри, когда-то у папочки не было двойного подбородка!
Жасмин беззвучно смеется.
Вернувшись в детскую, он сажает Жасмин в угол и открывает коробочку с диском. Внутри лежит также исписанная мелким почерком открытка, которую Эмма подарила ему на день рождения в прошлом году.
1 сентября 1999-го. Вот он, подарок, сделанный своими руками. Не забудь повторять — главное, не подарок, о внимание, главное, не подарок, а внимание. Перед тобой сделанная заботливыми руками копия кассеты, которую я записала для тебя много лет назад. На ней ты не найдешь своего дурацкого чил-аута — здесь только нормальные песни. Надеюсь, тебе понравится. С днем рождения, Декстер, и поздравляю со всеми потрясающими событиями в твоей жизни. Ну надо же, ты женишься! И будешь отцом! И то и другое у тебя прекрасно получится.
Рада, что мы помирились. Помни — я очень тебя люблю. Твоя старая подруга Эмма.
Он улыбается и вставляет диск в плеер-паровозик.
Первая песня — «Unfinished Sympathy»
Затем следуют
А теперь играет «Walk On By»[53] — эту песню включала его мама, когда он был маленьким. Он помнит, как Элизабет танцевала под нее в гостиной с зажженной сигаретой в одной руке и бокалом в другой. Он прижимает Жасмин к груди, чувствуя ее дыхание на шее, берет ручку дочери в свою руку и танцует с ней медленный танец, расшвыривая игрушки под ногами. Одурманенный усталостью и вином, он вдруг испытывает острое желание поговорить с Эммой, сказать, что он слушает ее музыку, — и точно по команде песня кончается и звонит телефон. Он переступает через разбросанные книги и игрушки — может, это Эмма, может, она решила ему перезвонить? Но на дисплее высвечивается надпись «Сильви», и он чертыхается: надо подойти. Ты не пьян, ты не пьян, ты не пьян, твердит он про себя. Облокотившись на детскую кроватку, усаживает Жасмин на колени и отвечает на звонок:
— Алло, Сильви?
В этот момент раздаются первые аккорды «Fight The Power», песни в исполнении
— Что это было?
— Да так… музыку слушаю. Мы с Жасмин тут устроили небольшую вечеринку, верно, Жас? То есть Жасмин.
— Она не спит??!!
— Увы!
Сильви вздыхает:
— А ты что делал?
Курил сигареты, напился, накачал нашего ребенка снотворным, звонил старым подружкам, разгромил
