коническом шлеме с рогами.
— Ишь рога на башку нацепил,— проворчал Лин,— этим только старух пугать. Корова, да и только!
Раф коротко хохотнул в ответ.
— Эгей! — прокричал тем временем ванир.— Кто там такой сердитый, что не хочет нас пропустить, и такой стеснительный, что не хочет показаться? Мы идем с миром! Слышите меня?.. Я знаю, вы меня слышите! Покажитесь, если вы не трусы!
— Долго он намерен так разоряться? — проворчал себе под нос Раф и, приложив ко рту ладони, прокричал что было сил:
— Стоять на месте! Ждать! Убрать весла и ждать! Иначе будете сожжены!
— Молодец, грозно у тебя получается,— оценил Лин.— Прямо как у глашатая, когда он читает приговор на Танцевальном Помосте.
Танцевальным Помостом в народе называли виселицу, расположенную на рыночной площади в Кордаве. Очень многие пираты нашли там свою смерть.
— Не поминай того, с кем не хочешь встретиться,— поучительно сказал Раф и, присев на станину катапульты, продолжил: — Ну вот, похоже, эти рогатые отродья Нергала согласны ждать. В таком случае у нас есть немного времени, пока сюда притащится Старая Гиена. Так что ты там говорил о немедийской настойке? Не будь скупердяем, вытаскивай ее!
Лин ухмыльнулся и достал из кожаной сумки, висевшей на поясе, флягу.
…Солнце уже перевалило за полдень, а положение ничуть не изменилось, разве что количество настойки во фляге, сделанной из тыквы-горлянки, довольно сильно убавилось. Время от времени ваниры принимались кричать, пытаясь наладить общение с невидимыми стражниками, но всякий раз Раф обрывал их отрывистыми приказаниями ждать и оставаться на месте.
Наконец раздался скрип весел, разбудивший эхо в прибрежных скалах. Вскоре из-за мыса, прикрывавшего вход во внутреннюю бухту, показался высокий нос корабля с башенкой для лучников. Лин, сидевший на крышке ящика с глиняными снарядами, заполненными зажигательной смесью, неторопливо вскочил.
— Это «Гром»,— удовлетворенно заметил он.— Причем, кажется, не один. Погоди-ка… Да, вслед за ним идет «Селезень».
— Этого и следовало ожидать,— отозвался Раф, лениво развалившийся на большом парусиновом полотнище, которое обычно служило чехлом для катапульты.— Старая Гиена, как всегда, предпочитает не рисковать понапрасну. Он не захотел встречаться с незнакомым кораблем один на один и потому прихватил с собой помощника.
Вслед за этими словами Раф тоже поднялся на ноги.
— Давай-ка на всякий случай приготовим катапульту,— сказал он.
— Хорошо,— согласился Лин.— Цепь опускать будем?
— Пока не надо,— головой Раф.— Если понадобится, это можно сделать почти мгновенно: достаточно откинуть стопор, чтобы цепь ушла на дно под собственным весом.
Приятели снова взяли в руки рычаги и принялись взводить катапульту. Покончив с этим делом, они повернулись в сторону моря и с интересом стали наблюдать за развитием событий.
Старой Гиеной называли Енси, капитана «Грома». Сейчас он стоял на носовой башенке своего корабля, осторожно выглядывая из-за ограждения. Капитан Енси не любил рисковать зря. Впрочем, из этого вовсе не следовало, что он был трусом. Любой из знающих его людей, не задумываясь, сказал бы, что Енси может быть очень отважен. Но проявлял он свою отвагу только тогда, когда это сулило какую-нибудь выгоду. Пустой же риск он почитал не храбростью, а глупостью. Может быть, потому капитан «Грома» все еще был жив, тогда как большинство пиратских капитанов умирали молодыми. Старая Гиена, низкорослый человечек с абсолютно лысым черепом и маленьким морщинистым личиком, на котором выделялись очень живые и пронзительные глаза, одевался весьма необычно для пирата: на нем был длинный, ниспадающий свободными складками темный балахон, похожий на одеяние священника.
«Гром» подошел вплотную к цепи и остановился. С высокой башенки Енси мог спокойно оглядеть палубу чужого корабля.
— Действительно, ваниры,— сказал он себе под нос, а затем обратился к помощнику: — Эй, Лангтар, что ты об этом думаешь?
Лангтар был настолько же громаден, насколько сам капитан Енси тщедушен. Свирепого вида и нрава бритунец телосложением напоминал крепостную башню. На нем был блестящий панцирный доспех, а голову защищал шлем с широкими нащечниками, спускавшимися к подбородку, и стреловидным выступом, закрывавшим нос.
За все это помощнику капитана пришлось раскошелиться и уплатить кругленькую сумму оружейных дел мастеру, так как среди трофейных ни одного подходящего не нашлось.
— Что же ты молчишь, Лангтар? — снова спросил капитан Енси.— Повторяю, я хочу знать, что ты об этом думаешь.
— А зачем мне думать? — отозвался Лангтар басом, таким гулким, точно он говорил в пустую бочку внушительных размеров.— Все равно моим мыслям не сравниться с теми, что приходят в твою голову, капитан.
— Да? — приподнял бровь Енси. Впрочем, видно было, что такой ответ его нимало не удивил.— Дело в том, простодушный мой помощник, что я тоже пока ничего не думаю. Я пока еще слишком мало знаю, а делать скороспелые выводы свойственно лишь юнцам, которые больше привыкли работать руками, а не головой, либо тем, кто работать головой не могут по причине недостатка в ней мозгов.
Лангтар зычно прочистил горло, чтобы скрыть смущение: такие витиеватые разговоры неизменно приводили его в растерянность.
— Пока я вижу лишь корабль, на палубе которого полно верзил в кольчугах и с топорами,— продолжал капитан Енси,— а для того, чтобы принять решение, крайне желательно вначале узнать, чего хотят эти незнакомцы. Попробуем их разговорить. Лангтар, дорогой мой, покажись-ка им во всей красе.
— Хорошо.— Довольно осклабившись, помощник взял в руки тяжелую секиру и, боком протиснувшись через узкий проход, шагнул на небольшой открытый выступ, располагавшийся перед башенкой на самом носу корабля. Во время морских сражений с этого мостика-выступа перепрыгивали на палубу противника бойцы абордажной команды.
— Эгей!!! — взревел Лангтар, потрясая топором.— Что вам здесь нужно?!
Он выглядел очень внушительно и, зная это, не упускал случая покрасоваться. Из толпы, стоящей на палубе чужого корабля, шагнул вперед крупный человек в вороненой кольчуге, с рогатым шлемом на голове. Нос на его лице сильно выдавался вперед, придавая своему хозяину сходство то ли с птицей, то ли с каким- то грызуном. Голос у него, впрочем, напоминал медвежий рев.
— Мы пришли к вам с миром! Всем известно, что бараханцы — славные вояки, храбрые и умелые! Но, клянусь великим Имиром, посылающим стойкость в бою, йаниры — бойцы нисколько не хуже! Однако мы вовсе не ищем ссоры с вами! Наоборот, я хочу предложить вам меч, разящий общего врага, и щит, который будет принимать удары, направленные Ъ вашу сторону! Вместе мы сможем делать громкие и славные дела.
— Скажи ему, что ваниры слабоваты против бараханцев и потому сотрудничество нам не выгодно,— негромко прошипел Енси.
— Ха!!! — оглушительно выкрикнул Лангтар.— Ты говоришь, что бараханцы — славные вояки? С этим я не буду спорить! Это действительно так, клянусь рогами Нергала! А вот насчет того, что ваниры могут сражаться не хуже — тут ты соврал! Куда вам тягаться с нами?! И ты еще смеешь предлагать сражаться плечом к плечу?! — Лангтар громогласно расхохотался, очень довольный тем, как он сумел расцветить сухие слова своего капитана.
— Настоящий воин не говорит о своей силе! — крикнул в ответ ванир.— Он показывает ее!
— Ты что, хочешь сражаться с нами?! — проревел Лангтар, на этот раз даже не дожидаясь подсказки капитана.— Наши бойцы раздавят вас, точно береговых крабов!
— Я не буду хвастаться, это не подобает мне, Грейпу, сыну Гурма. Но должен напомнить, что если
