С широкой улыбкой Маркус протянул ей руку.
Френсис немного помедлила, но потом все же пересилила себя и пожала ее… Ее обдало теплом, и ей стало жалко до слез, что они никогда не будут вместе. Впрочем, кто знает?
– Так чем же вы хотели бы заняться, сэр? Можно мыть полы или окна. Или, может, вам больше подойдет починка дверей? Кое-где они плохо закрываются.
– Я займусь дверями, – сказал он торжественным голосом.
– Я вас покидаю, мне нужно на кухню. – С этими словами миссис Томас исчезла в глубине коридора.
– Вы издеваетесь надо мной? – прошипела Френсис, как только она удалилась.
– Ничуть, я полон восхищения.
– Вы были так щедры, ваша светлость…
– Мистер Стенмор, – улыбаясь поправил он.
– Мистер Стенмор. Вы были более чем щедры, купив этот дом, но это не означает, что вы должны еще и работать в нем…
– Знаете, очень легко быть щедрым, когда у тебя много денег. Давайте не будем терять время, покажите сломанные двери и дайте инструменты, какие у вас есть.
Френсис поразило, как ловко и умело он обращался со столярными инструментами. К четырем часам все двери уже плотно закрывались, были вставлены две новые оконные рамы, ступеньки лестницы больше не грозили выпасть, а когда он залез на крышу и стал поправлять черепицу, у Френсис от страха чуть не выскочило сердце.
И все это время Маркус весело переговаривался не только с ней, но и с детьми, которые наперегонки старались услужить веселому работнику.
Френсис не могла понять – он так терпелив и ласков с чужими детьми, почему же так строг к Лавинии? Ему не жалко времени на сирот, а заниматься собственной дочерью недосуг?
Маркус закончил работу и сложил инструменты.
– Подвезти вас до дома, миссис Рэндал? – спросил он, надевая сюртук.
Френсис согласилась.
Пока она мыла руки и приводила себя в относительный порядок, фаэтон подвели к крыльцу.
– А вы не боитесь, что вас увидят с судомойкой? – шутливо спросила она, когда фаэтон тронулся.
– Если судомойка так мила и добра, как вы, то я горд тем, что она сидит со мной рядом.
– Вы мне льстите!
– Но скажите, зачем этот маскарад?
– Просто я не хочу, чтобы тут знали, что я графиня Коррингам, иначе все будут стесняться.
– А миссис Томас тоже не знает?
– Может, и знает, но уважает мое желание.
– А дамы из благотворительного комитета?
– Нет, конечно. Маркус засмеялся.
– Да уж, они наверняка бы подумали, что вы сошли с ума. – Он посмотрел на ее руки. День был теплый, и Френсис не надела перчаток. Кожа на руках была сухая, ногти на некоторых пальцах сломаны. – А как вы объясните это?
– Ну, хорошее мыло и маникюр делают чудеса, да и потом, в обществе я чаще всего бываю в перчатках.
– Я сохраню ваш секрет, если вы сохраните мой.
– Ваш? – Уж не собирается ли Маркус сказать ей правду?..
– Что я мистер Маркус Стенмор и ничего более.
– Так вы собираетесь еще прийти?
– Собираюсь. Мне никогда не было так хорошо, как сегодня.
– Угу. Мне только непонятно одно: почему вы чувствуете себя так свободно с сиротами и так ласковы с ними, а с собственной дочерью такой неприступный?
– Именно потому, что она моя дочь. Я хочу, чтобы у нее было все, чтобы она была само совершенство и удачно вышла замуж. Хочу быть хорошим отцом и ужасно боюсь, что у меня не получится. А среди этих детей я ни о чем таком не задумываюсь.
– Но почему у вас должно не получиться?
– Трудно объяснить. У моего отца не получилось, хотя он этого так и не понял. – Маркус с улыбкой посмотрел на Френсис. – Вам в самом деле это интересно? Это старая история.
– Так или иначе она повлияла на всю вашу жизнь, и чем скорее вы это осознаете, тем быстрее освободитесь.
– Мудрая Фэнни. Скажите мне, почему вы сумели направить свою жизнь по выбранному вами пути, а меня несло по течению, я делал то, что от меня ожидали, и в результате всегда чувствовал себя неудовлетворенным?
