истошный женский вопль отозвались голоса, множество голосов.
— Они убивают Клуфа! — визжала женщина,— О, они убивают моего мужа! Их всего двое, убейте их! Их всего двое!
Соня оглянулась на Нежить. Та подмигнула и пошла к морю. Несколько шагов — и она исчезла в волнах, оставив Соню совершенно одну на этом диком берегу. Одну против разъяренных жителей рыбацкой деревни. Выругавшись, девушка помчалась вверх по склону: укрыться в горах было для нее единственным спасением. Если бежать вдоль берега, толпа рано или поздно догонит ее. Кроме того, бежать пришлось бы на юг, удаляясь тем самым от цели.
— Наверх! Он побежал наверх! — не унималась невидимая крикунья.
Кажется, она приняла Соню за мужчину. Ни на миг не останавливаясь, девушка оглянулась. За ней шагах в пятидесяти, не больше, резво взбиралась на гору толпа дикарей. Их было никак не меньше нескольких десятков. Соня заметила скошенные лбы и подбородки, выпирающие вперед зубы — те же самые черты, что и у первого дикаря. Это племя носило печать вырождения.
Продолжая взбираться на скалу, Соня неожиданно оказалась перед тропой, на которой, явно поджидая ее, стояли трое. Ступни всех, обмотанные бесформенными кусками шкур и обвязанные ремнями, были как раз на уровне Сониных глаз. Ближайший противник шагнул вперед и ударил девушку ногой. То есть попытался это сделать. Соня не теряла времени: она резко отклонилась в сторону, и дикарь закачался на одной ноге. Одно неуловимое движение — и он с испуганным воплем покатился вниз, прямо на головы своим соплеменникам. Резким рывком Соне удалось запрыгнуть на тропу. Она перекатилась через спину и мгновенно вскочила на ноги. Еще миг — ив руках у нее оказались два длинных ножа. А ее противники уже переходили в наступление. Один из них был вооружен лишь палкой, но второй держал в руках багор. Легкими и короткими ножами отражать удары такого оружия было слишком трудно, а схватку нужно провести очень быстро, иначе снизу подоспеет вся орава. К счастью, на узкой тропинке ее противники скорее мешали друг другу, чем помогали.
Хрясь! Багор, высекая искры, врезался в скалу. Вместо того чтобы колоть, как копьем, дикарь не придумал ничего лучше, чем использовать багор в качестве дубины. Замахнувшись, он нанес очень сильный удар, но увернуться, видя, откуда пошел замах, было проще простого. Да что тут, деревня полудурков, что ли?
Проворно наступив на наконечник багра и придавив его к земле, Соня резанула ножом по рукам, державшим древко. Заорав дурным голосом, дикарь бросил оружие и отскочил — прямо под дубину своего товарища. Удар пришелся по плечу и вскользь, но его хватило, чтобы бедолага потерял равновесие и тоже скатился вниз с тропы. Так, осталось разобраться с третьим! Девушка почувствовала, как ее охватывает свирепая радость боя. Но последний противник, увидев, что остался один на один с этой кровожадной и быстрой, как молния, девицей, выронил свое нелепое оружие и умчался прочь. На бегу он невнятно кричал что-то о пещерных духах и демонах, выходящих из моря. Дорога свободна. Куда дальше? Соня раздумывала не больше мгновения. Скинув с тропы несколько крупных камней, чтобы испугать и задержать тех, внизу — как восхитительно они завизжали, сколько ужаса слышалось в их воплях! — она помчалась к деревне, в сторону, противоположную той, где скрылся насмерть перепуганный дикарь.
Во-первых, ей надо было на север, во-вторых, преследователи, когда поднимутся наверх, скорее всего, решат, что она хочет скрыться среди скал, и будут искать ее там. Они ни за что не догадаются, что Соня отважится пробежать сквозь их селение! Ну а деревня, наверное, стоит полупустая, ведь почти все ее жители приняли участие в погоне. А уж с дюжиной-другой детишек, женщин и старух управиться несложно. Распугать их, и все дела! Соня со всех ног мчалась вперед по спускающейся полого к морю тропинке. Несколько поворотов — и скалы скрыли девушку от посторонних глаз. Вскоре по удаляющимся воплям Соня поняла, что враги потеряли ее след.
Еще несколько шагов — и впереди показалась деревня: длинный ряд прижимающихся к скале каменных хижин, нелепых и убогих. Увидев воина в развевающемся плаще с кинжалами в обеих руках, женщины поспешно разбежались и попрятались кто где. Соня мчалась по пустынной улице мимо низких, воняющих дымом жилищ, мимо сетей, развешанных для просушки, мимо, мимо… Вдруг что-то подсекло ее ноги, и она покатилась по земле, выронив при этом оба кинжала. Раздался хор ликующих воплей. Веревка! Жители деревни успели положить ее поперек дороги, а потом попросту дернули вверх за оба конца. Соня хотела было вскочить, но на нее уже накинули сеть, воняющую тиной и рыбой, и теперь усердно затягивали петли. Женщины этого селения оказались куда храбрее и хитрее, чем можно было подумать.
Выхватив метательный нож, Соня принялась вслепую кромсать опутавшие ее сети, иногда попадая по веревкам, а иногда по чьим-то рукам. Прежде чем она высвободилась, ее успели несколько раз ударить, но, к счастью, по голове ни разу не попали, да и удары были довольно слабые. Наконец Соня вскочила на ноги. Снова раздались вопли, на этот раз испуганные, и местных жительниц тут же как ветром сдуло. Впрочем, оба кинжала они успели прихватить с собой. Проклятие! Будь у Сони сейчас факел, она не раздумывая запалила бы всю эту ненавистную деревеньку, но останавливаться, чтобы высечь и разжечь огонь, было бы, мягко говоря, неразумно. Девушка помчалась дальше, отведя душу тем, что на бегу раскромсала ножом несколько сетей, сушившихся на кольях. Пробежав мимо длинного ряда лежавших на берегу черных пузатых лодок — топором бы пройтись по их днищам, да так, чтобы доски повылетали! — она вновь углубилась в горы.
Она карабкалась по осыпям, путала следы. Собак в деревне Соня не заметила, но, когда на пути встретился небольшой ручеек, она на всякий случай вошла в воду и довольно долго брела против течения, чтобы псы не могли ее учуять. Из воды она выбралась лишь шагов через пятьсот, цепляясь за ветки наклонившегося над ручьем дерева. Таким образом, ее следов на берегу не смогли бы обнаружить ни люди, ни даже чуткие собаки-ищейки.
К ночи Соня уже почти не сомневалась, что погоня не настигнет ее. Костер, однако, разводить не стала, а отыскав уютную расселину среди скал, набросала туда сухой травы и, завернувшись в плащ, устроилась на ночь. Когда совсем уже стемнело, вернулась Нежить.
— Похоже, боги хранят тебя, рыжая девчонка,— сказала она так, будто ничего особенного и не произошло.— Ты снова спаслась.
— А тебе так уж хочется, чтобы меня убили? — спросила Соня.
— Мне хочется получить то, что принадлежит мне по праву,— ответила Нежить.— Тебя, скорее всего, не убили бы. У них не хватает женщин. Пришлось бы тебе стать чьей-нибудь женой.
— Так этот, с дубиной, который пытался тебя ударить, он что же, выходит, сватался?
— Да. А разве ты поняла это только сейчас? В здешних диких местах женщин часто захватывают силой.
Соня расхохоталась.
Надо же, какой завидный жених: полоумный, косорукий, воняющий рыбой дикарь из забытой богами прибрежной деревеньки.
— Что же ты меня бросила одну? — спросила она, отсмеявшись.— Могла бы хоть напугать их, что ли.
— А зачем? — равнодушно поинтересовалась Нежить.
— Мы ведь заключили с тобой один небольшой договор, помнишь? — спросила Соня.
— Верно. Я обещала привести тебя в долину Вечно Живущих. Но вовсе не обещала защищать в пути от каждого встречного.
— А какой бы тебе был прок, если бы меня схватили эти полоумные рыбаки?
— Они заглянули бы в карманы твоего пояса и расхватали монеты: золотые и серебряные. А шкатулка, зачем она им? Ее просто отбросили бы в сторону. Или уж, во всяком случае, не догадались хранить ее вместе с серебром.
— И ты бы взяла ее?
— Конечно. Повторяю, она моя по праву.
— А вдруг эти дикари просто из любопытства сорвали бы печать?
— Что ж, тогда то, что заключено в шкатулке, обрело бы свободу, и я достигла бы своей цели.
— Не вздумай пускаться на какие-нибудь хитрости, пока я сплю,— предупредила Соня.— У меня очень чуткий сон.
— Мне нет смысла убивать тебя,— ответила Нежить.— Ведь достать шкатулку я не смогу из-за
