— Короче говоря, — продолжал Карр, — капитана — особу женского пола — обвинили в смерти юнца: вроде как трагедия произошла из-за ненадлежащего исполнения командиром своих обязанностей. Правда это или ложь, нам пока неизвестно, но члены Сопротивления в Маракасе решили, что опальный капитан будет для них ценным приобретением, исходя из следующих соображений: эта женщина, обидевшись на власти, расскажет их противникам много интересного, а то и сама присоединится к оппозиционерам. Поэтому люди из Сопротивления ценой немалых потерь вытащили ее из темницы, причем под самым носом у комиссара Лаффона.
— А что потом случилось с ней? — заинтересовался Кэлдасон.
— Едва они выбрались из темницы, как женщина скрылась — и от них, и от погони. Ее след обнаружился здесь, в Валдарре. Но как уже было сказано, это всего лишь одна из трех историй. Героиня второй довольно далека от спецподразделений, Совета и всего прочего. Она, представь себе, из Джеселлама, но не ринтарахианка. Работала проституткой в борделе, кажется государственном.
На щеках Куча проступил румянец.
— И вот эта особа, Рит, может тебя заинтересовать, — продолжил Карр. — Она квалочианка.
По лицу Кэлдасона, как обычно, нельзя было ничего прочесть.
— Она имела какое-то отношение к смерти двоих людей, один из которых — чиновник среднего ранга, а здесь объявилась с парой ребятишек, но не своих. Люди из Сопротивления Ринтараха передали нам, что она покинула империю без их помощи.
— Ты хочешь сказать, что оппозиционные силы здесь и в Ринтарахе поддерживают между собой связь? — удивился Куч.
— Конечно. Оппозиция универсальна: пустяковые политические различия для нее не имеют значения.
— Ты говорил нам о трех историях, — напомнил Рит.
— Да. Третья касается некоего гэттампурианина, пацифиста, достигшего выдающихся успехов в своем деле и сотрудничающего с Сопротивлением. Он противник насилия, но вышло так, что когда он случайно столкнулся с этими женщинами здесь, пролилось немало крови. Возможно, его карьере пришел конец, хотя это окончательно не решено.
— Почему ты рассказываешь мне обо всех этих людях? — спросил Кэлдасон.
— Потому, что подполье взяло всех троих под защиту: можно сказать, блудные дети вернулись в лоно семьи. Возможно, в скором времени вы оба с ними познакомитесь.
— Зачем?
— Не могу сказать, что вижу в этом насущную необходимость. Но ведь будущее предугадать трудно, не правда ли?
— Кончай затягивать меня в свои комбинации, патриций. Даже и не пытайся. Ты знаешь, что я говорил о...
Разговор прервал тихий стук в дверь. Вошедший, один из тех помощников и охранников, которых Карр не счел нужным представить гостям, подошел к хозяину дома и что-то шепнул ему на ухо. Тот кинул, поблагодарил, и человек удалился.
— Ну вот, Рит, хорошие новости для тебя. Похоже, ты получишь аудиенцию у самого Феникса.
— Пора бы.
— Но он настаивает на присутствии Куча.
— Моем? С чего бы это?
— Кажется, тебе тоже не помешает кое о чем спросить Феникса.
— По-моему, парнишке там делать нечего, — заметил Кэлдасон.
— Да будет тебе, Рит, — буркнул Куч с видом ребенка, которого грозятся оставить без сладкого.
— Это может быть опасно. И вообще, я предпочитаю беседы с глазу на глаз.
— В данном случае не он ищет встречи с тобой, а ты с ним, — напомнил Карр. — Поэтому и условия диктует Феникс. Сказано — «двое», значит, так тому и быть. Или идете вместе, или встреча не состоится.
— Но в этом нет смысла.
— Для тебя. Но решаешь-то не ты. Рит задумался.
— Ладно, — сказал он наконец. — Когда?
— Сегодня. Они пришлют за вами своего человека.
Не прошло и часа, как в дом Карра явился представитель Соглашения — невысокий, костистый, скупой на слова мужчина с аккуратной бородкой. Он назвал себя Окли, и о том, зачем Фениксу понадобился Куч, посланец не знал или не хотел говорить. Не сказал он и том, куда они пойдут.
Спустя час Окли привел их на окраину города, противоположную той, на которой стоял особняк Карра, в небогатый, но тем не менее отнюдь не трущобный квартал, населенный главным образом портными, столярами, производителями дешевых магических аксессуаров и прочими мелкими ремесленниками. Оживления на улицах добавляло соседство рынка.
Потоки пешеходов сновали между фургонами и мулами, грузчики разгружали и загружали подводы с овощами и рыбой.
Как и везде, в толпе встречались люди, смотревшие на квалочианца с презрением, а то и с откровенной враждебностью. Дети, явно усвоившие предрассудки взрослых, не составляли исключения.
— Долго еще идти, Окли? — спросил Кэлдасон.
— Уже нет. Но мы, естественно, идем окольным путем.
— А поторопиться нельзя?
— Нельзя делать ничего, что может привлечь к нам внимание, — строго ответил проводник. — Мне казалось, ты принадлежишь к тем, кому это не нужно объяснять.
Рит и Куч замедлили шаг, а когда отстали на несколько шагов, паренек шепнул:
— Услужливый малый, да?
— Я, конечно, понимаю, что осторожность необходима, но без конца таскаться по этому муравейнику... — пробормотал квалочианец.
— Вижу, ты не любитель больших городов.
— В точку попал. Во-первых, города отрезаны от природы, а мои соплеменники привыкли быть к ней поближе, а во-вторых, здесь слишком велика концентрация магии.
— А вот мне именно это и нравится: наверное, благодаря магии я могу смириться даже со здешней сутолокой. Тем более что между магией и природой никакого противоречия нет. Магия — это часть природы.
С этим я спорить не стану. Наверное, дело не в самой магии, а в ее дурном употреблении.
Какой-то прохожий уставился на Кэлдасона с наглым вызовом, но, встретив взгляд квалочианца, опустил глаза и поспешил по своим делам.
— А тебя не волнует встреча со своей соплеменницей? Я имею в виду ту женщину, про которую говорил патриций.
— А тебя сильно взволновала бы встреча с другим учеником чародея?
— Ну, скорее бы не взволновала, а заинтересовала.
— И я испытываю примерно те же чувства.
— На самом деле меня волнует предстоящая встреча с Фениксом. А тебя?
Рит промолчал.
Они продолжили путь, молча изучая спину Окли. Потом их проводник неожиданно остановился возле деревянного здания, стена которого была сплошь увешана объявлениями.
— Что еще? — спросил, подойдя, Рит.
Окли кивнул в сторону трепыхавшихся на ветру бумажек. Среди многочисленных реклам, афиш, призывавших посетить то или иное мероприятие, требований и просьб вернуть, сообщить и так далее — многие из них выцвели, те, что поновее, наклеивались поверх старых, — выделялось самое новое объявление, напечатанное крупным шрифтом:
ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЕ СООБЩЕНИЕ
РАЗЫСКИВАЕТСЯ РИТ КЭЛДАСОН
Уголовный преступник. Изменник. Объявлен вне закона.
