совратить меня с пути добродетели. К завтрашнему утру весь Париж заговорит о вас.
– А ваша невеста? Как насчет нее? Что она подумает, узнав обо мне?
– Ничего, – равнодушно заметил Гай. – Мы друзья. Помолвлены чуть ли не с детства. Возможно, эта новость… позабавит ее.
– Насколько я поняла, она – ваша родственница.
– Да, кузина, – с некоторым удивлением отозвался Гай. – Откуда вы знаете?
– Догадалась.
Ей было известно о французских браках куда больше, чем подозревал Гай, особенно если речь шла о высших кругах. Бедная его невеста – обрученная с колыбели, вынужденная подчиняться условностям и обычаям, а заодно и необходимости сохранить нетронутым семейное состояние. Брак по расчету – как это печально! Да еще с чванливым, бесчувственным бабником, не пропускающим ни одной юбки!
– И вы, конечно, будете верны жене?
Ни в голосе, ни на лице не отразилось ни малейшего презрения, которое она испытывала к этому человеку.
– Естественно. Пока это будет необходимо.
– Ну разумеется, сын и наследник, продолжатель рода.
Чисто французская расчетливость! Но где же страсть, желание, романтика, все, ради чего стоит жить?
– А ваша невеста… те же правила распространяются и на нее?
– Нет, – оскорбленно процедил Гай. – Незамужней женщине позволяется многое, даже измена, но после свадьбы?! Никогда!
– Понятно.
Ее симпатии к несчастной невесте утроились.
– То, что дозволено вам, немыслимо для вашей жены.
– Таковы неписаные законы света, – пожал плечами Гай.
«Слава Богу, ко мне это не относится», – едва не выпалила Корри, но он опередил ее:
– Боюсь, спор не имеет смысла. Не все так помешаны на независимости, как вы, не говоря уже о том, что далеко не каждая женщина добивается ее столь эксцентричными методами. Но в любом случае брак – не та тема, которую надо обсуждать. Так вы принимаете предложенный пост или нет?
Корри уставилась на белоснежную скатерть. Какой-то бесенок подталкивал ее ответить на светившийся в глазах Гая вызов. Он воображает, что может играть с ней, использовать в своих нечестивых замыслах. Но как бы месье не пришлось сто раз пожалеть о той минуте, когда ему взбрела в голову мысль нанять компаньонку! Как только Корри давали поручение – убирать ли гостиничные номера, запомнить арию или надзирать за прожженным донжуаном, – она старалась изо всех сил.
– Принимаю. Заманчивое предложение. Учитывая нашу взаимную неприязнь, это один из немногих случаев, когда мы могли бы быть друг другу полезны.
– Прекрасно.
Он и виду не подал, что укол достиг цели. Они встали, и Гай с неизменной учтивостью проводил ее к машине, но сам не сел.
– Куда вы собрались? – пробормотала она, мгновенно охваченная паникой.
– По делам. – Опять эта загадочная улыбка! – Сегодня вечером вы мне не понадобитесь. Андре отвезет вас домой. Предлагаю лечь спать пораньше. Завтра будьте готовы к десяти утра.
И прежде чем Корри успела расспросить его подробнее, Гай сделал знак водителю, и машина рванулась вперед. Корри зябко поежилась. При всех своих недостатках Гай де Шардонне был единственным ее знакомым в Париже.
На столе в холле она нашла маленький сверток, адресованный ей. На приложенной карточке было напечатано:
«Пункт четвертый».
Внутри оказалась эмалевая табакерка, которая могла бы принадлежать Марии Антуанетте, наполненная до краев голландским драже в шоколаде.
Но Корри так устала, что ей было не до шоколада. Гай Шардонне – такой непонятный человек. Странный. Даже его щедрость казалась бездушной и холодной.
Девушка вздохнула. Почему мысль о скорой женитьбе Гая так неприятно гложет ее? Корри следовало бы радоваться, поскольку в этом случае она в полной безопасности. Зачем же мучиться? Ведь она вовсе не хотела бы заполучить Гая! Нет, это всего лишь уязвленное тщеславие.
Корри долго не спалось. Наконец ей все-таки удалось забыться, и во сне она увидела себя закованной в зеркальную броню.
Ровно в десять утра она спустилась вниз, и Андре отвез ее в дом моделей Диора. Приглушенное освещение, тишина, запах ландыша. Ассистентка в черном шелковом платье проводила ее в салон, где уже поджидал Гай де Шардонне. При виде ее простого желтого ситцевого платья он грустно покачал головой.
– Все та же любовь к полевым цветам? – тихо поинтересовался он, усаживая девушку в чрезвычайно неудобное белое кресло.
– Радуйтесь, что я не накинула алую шаль, – парировала Корри.
– Поверьте, я от души вам благодарен!
Девушка заметила, что, несмотря на вчерашний утомительный день, он совсем не выглядит усталым, хотя сама она едва держалась на ногах. Гай заказал кофе, и они так и просидели с чашками в руках во время демонстрации моделей. Манекенщицы гордо выступали, кружились и приседали, напоминая ярко раскрашенных марионеток, и Корри совсем забыла о гудящих ногах и ломоте в пояснице. Больше всего ей понравились платье для коктейлей из перемежающихся косых полос нефритово-зеленого бархата и атласа и вечерний туалет из черного тюля, расшитого золотыми розами. Просто невозможно устоять против такой красоты! А дневное платье из алого фуляра с двусторонним жакетом, а блузка из лазурного шелка с жабо, а халат-кимоно всех цветов радуги и летнее платье с юбкой «солнце» абрикосового цвета с широким полосатым кушаком…
На середине показа она обнаружила, что глаза всех девушек устремлены на Гая, словно ее присутствие было сплошным недоразумением. Одна манекенщица хлопала ресницами и вовсю вертела бедрами, открыто предлагая себя. К радости Корри, Гай совершенно ее не поощрял и с каждой новой моделью хмурился все больше. В конце концов он подозвал ассистентку:
– Все это никуда не годится.
– Что вы, месье, такие прекрасные наряды!
Ассистентка, очевидно, разрывалась между боязнью упустить выгодного клиента и преданностью своему хозяину.
– Согласен, но не для мадемуазель.
Корри уткнулась носом в чашку, изо всех сил пытаясь не показать, что она понимает, о чем идет речь.
– Позвольте объяснить, – продолжал Гай. – Мадемуазель, как видите, сильно отличается от тех девушек, которых я приводил до сих пор.
– Неужели?
Ассистентка, видимо, сгорала от любопытства, хотя по-прежнему держалась настороженно. Волна благодарности поднялась в душе Корри. Он прав, она не похожа на других. Наконец-то до Гая дошло: она – единственная, неповторимая, особенная. Она – Корри.
Но следующая фраза Гая совершенно ее обескуражила, неумолимо вернув на землю с тех высот, в которые она вознеслась.
– Жаль, конечно, она не красавица в классическом понимании этого слова. Недостаточно высока и стройна. Довольно полная. Однако я целиком вам доверяю. И надеюсь, что с вашей помощью мы сумеем если не исправить, то хотя бы скрыть недостатки. Думаю, вы поняли?
– О да, месье.
Ассистентка оглядела Корри с видом рачительной хозяйки, проверяющей на зрелость томаты. Корри поспешно проглотила кофейную гущу и едва не поперхнулась.
