– В хвосте, – с наслаждением повторил преподаватель. – В хвосте. В хвос-те-е-е!
Ученики содрогнулись. Как это – в хвосте? Как Мампо, самый глупый мальчик в школе? Кое-кто украдкой обернулся к нему, съежившемуся на задней парте – парте позора. Мампо – дурачок, с его вечно мокрой верхней губой, потому что мамы у него не было и никто не выучил его вытирать нос. Мампо – вонючка, к которому брезговали подходить, потому что папы у него тоже не было и мальчугану не говорили, когда мыться.
Господин Бач подошел к оценочной доске, где он ежедневно расставлял новые баллы и в соответствии с ними переписывал имена детей по порядку.
– Каждый из вас теряет по пять очков, – возвестил учитель и произвел нехитрые вычисления.
В итоге Бомену досталось двадцать пятое место, а Кестрель – двадцать шестое. Класс внимательно наблюдал.
– Ползем, ползем, ползем, – промурлыкал Бач, когда положил мел на место. – Дети, как мы поступаем, обнаружив, что сползли ниже?
И класс отчеканил хором:
– Стараемся больше, тянемся выше! Любой ценой быть завтра лучше, чем сегодня!
– Больше. Выше. Лучше. Надеюсь, вы больше не забудете дома тетради, – ехидно сказал Бач близняшкам. – А теперь займите
Шагая между долгими рядами, Бомен опять ощутил, как закипает в сердце сестры горячая ненависть к учителю, и к этой громадной доске, и к школе, и ко всему Араманту.
Прежняя парта осталась позади. Вот и новая. Бомен остановился, но Кестрель пошла как ни в чем не бывало дальше – в самый конец, туда, где постоянно сидел в одиночестве несчастный Мампо, – и опустилась на свободное место.
Господин Бач выпучил глаза. У дурачка отвисла челюсть.
– При-ве-ет, – выдохнул он и окутал соседку облаком смрада.
Девочка отвернулась и зажала нос.
– Я тебе нравлюсь? – продолжал вонючка, подсаживаясь ближе.
– А ну, брысь! – прошипела Кесс – От тебя несет, как из помойки.
– Кестрель Хаз! – прорычал учитель из другого конца класса. – Сейчас же займи свое место!
– Нет, – отрезала девочка. Все окаменели.
– Что ты сказала? – сдвинул брови господин Бач. – Нет?
– Да, – отозвалась Кесс.
– Хочешь, чтобы я вычел еще пять баллов?
– Ну и пусть, мне не жалко.
– Ах, не жалко? – побагровел учитель. – Тогда я заставлю тебя пожалеть. Делай, как говорят, иначе…
– Что иначе? – перебила сестра Бо. Господин Бач лишился дара речи.
– Я и так уже в хвосте, – заявила Кестрель. – Что вы еще мне можете сделать?
Класс затаил дыхание. Учитель беззвучно разевал рот, не находя подходящего ответа. Тем временем самый глупый мальчик в школе склонился еще ближе к соседке; та невольно шарахнулась в сторону с гадливой гримасой. Господин Бач заметил это, и сердитое замешательство на лице педагога сменила злорадная ухмылка. Медленными шагами он измерил проход и встал, возвышаясь над нарушительницей спокойствия.
– Дети, – произнес учитель совершенно ровным голосом, – повернитесь и посмотрите на Кестрель Хаз.
Все глаза устремились на девочку.
– Кестрель нашла себе приятеля. Как видим, это не кто-нибудь, а наш общий любимец Мампо. Смотрите, они сидят бок о бок. Что ты думаешь о новой подружке, Мампо?
Мальчишка тут же закивал с довольной улыбкой.
– Мне нравится Кесс.
– Слышишь, Кестрель, ты ему нравишься, – продолжал господин Бач. – Можешь подсесть поближе и положить ему руку на плечо. Можете обняться, вы же теперь друзья. Кто знает, что принесет вам будущее? Люди вырастают и женятся. Наверно, ты мечтаешь превратиться когда-нибудь в госпожу Мампо и воспитывать его маленьких детишек? Дюжину мампонят, грязных и хлюпающих носами? Загляденье!
Послышались первые смешки. Учитель с удовлетворением почувствовал, что удар попал точно в цель. Сестра Бо сидела, устремив невидящий взор прямо перед собой, красная, словно вареный рак, от стыда и злости.
– Но может быть, здесь какая-то ошибка. Что, если Кестрель нечаянно села не на то место? Случается же такое.
И Бач замолчал, пристально глядя на бунтарку. Девочка поняла, ей предлагают сделку: повиновение в обмен на спасенную гордость.
– Думаю, Кестрель сейчас поднимется и пересядет за свою парту.
Несчастная задрожала как осиновый лист, но не двинулась с места. Господин Бач подождал еще немного, а затем процедил сквозь зубы:
– Ну-ну. Кестрель и Мампо. Сладкая парочка.
Все утро учитель не прекращал нападок. На уроке грамматики класс получил издевательское упражнение:
На уроке арифметики на доске появилась следующая задача:
«Кестрель подарила Мампо триста девяносто два поцелуя и девяносто восемь объятий; половина из последних сопровождалась поцелуями, которые на одну восьмую часть были слюнявыми. Сколько слюнявых поцелуев с объятиями досталось Мампо?»
И все в таком же роде, без передышки. Дети то и дело хихикали, прикрываясь ладошками. А учителю только это и было надо. Не раз и не два Бомен тайком бросал выразительные взгляды на сестренку, но та молча сидела за партой, выполняя все задания.
Настало время школьного завтрака. Во время перемены Бо и Кестрель постарались незаметно выскользнуть из класса. Не тут-то было: Мампо увязался следом.
– Исчезни, – поморщилась Кесс.
Однако сопливый урод и не думал исчезать. Он просто семенил за ними, не отводя глаз от новой соседки. Время от времени, хотя его никто не спрашивал, дурачок бормотал: «Кесс хорошая». И утирал мокрый нос рукавом рубашки.
Девочка решительно пробиралась к выходу.
– Ты куда, Кестрель?
– Подальше отсюда. Ненавижу школу.
– Да, но ведь… – Бо не нашелся что сказать. Разумеется, сестра ненавидела школу. А кто из них любил? Однако все ходили.
– Как же оценка нашей семьи?
– Не знаю. – Маленькая мятежница ускорила шаг.
Мампо – дурачок первым увидел на щеках Кестрель дорожки от слез. И не смог этого вынести: бросился к «подружке», облапил ее немытыми руками, заскулил, полагая, что утешает ее:
– Не плачь, Кесс. Я твой друг. Только не плачь.
– Отвяжись! – сердито оттолкнула его девочка. – Ты воняешь!
– Я знаю, – смиренно потупился Мампо.
– Пойдем, сестренка, – сказал Бомен. – Сядешь на свое место, и Бач от тебя отвяжется.
– Нипочем не вернусь, – ответила Кестрель.
