– Ладно, допьем и сходим. Пожрать бы, – протянул он задумчиво.
– Нету. Я хотел Зинке барахло это отнести, продать. А она, сука, говорит, стакан бражки могу налить.
– Стакан?
– Во, падла! За два целых стакана всего один стакан бражки.
– Ты не взял?
– Не. Плюнул, и ушел. Допьем, можно будет бутылку сдать и купить чего-нибудь.
– Так выпить же не будет, – меланхоличный алкаш поправил на носу треснувшие очки.
– А Зинка? Отдам ей стаканы, пусть подавится.
Бабуся решила вмешаться. Она доковыляла до алкашей и остановилась прямо перед ними. Те сначала не обратили на нее никакого внимания. Но Бабуся не уходила и пялилась на стаканы.
– Ты чего, бабка? – не выдержал один из них, – давай проваливай.
– Ой, милок, – Бабуся повернулась к нему, – вы, смотрю, на свежем воздухе выпиваете?
– Твое какое дело? – встрял другой.
– А я вот мимо иду, решила на лавочке посидеть, отдохнуть малость. А с утречка встала, в магазин пошла.
– Пошла и пошла, иди себе дальше, – отмахнулся хозяин бутылки от назойливой бабки.
Не тут-то было. Бабуся придвинулась к ним поближе.
– А в магазине, милок, все дорого. А я ведь не просто пошла, я ведь подарочек своему внучку искала. Хотела чего-нибудь необычное купить. Он у меня парнишечка интересный, все необычное страсть как любит.
– Вот и иди поищи, – алкаша с треснутыми очками начала раздражать словоохотливая бабка.
– Так я ведь ничего не нашла, – Бабуся нагнулась над лавочкой, – а что у вас за забавные вещички такие?
– Иди, бабка, – алкаш в очках вскочил и замахнулся на Бабусю.
– Чего дерешься-то, – примирительно проворчала Бабуся, – у вас тут стаканы, вижу, необычные, так я бы у вас их купила. Свому внучку в подарок. Но ежели вы не хотите, так я...
– Стой, – другой алкаш махнул приятелю и снова сказал, – стой, мать, а сколько дашь?
Бабуся живо повернулась.
– Сговоримся, милок, я тебя не обижу. Больно внучку приятное хочется сделать.
– Давай на два пузыря, – строго произнес очкастый, – и деньги покажи, может, у тебя их и нет.
– Дорого, ой, дорого, – запричитала Бабуся, но все же сунула руку в сумку, – вот деньжата-то.
– Забирай, – разрешил алкаш, – пойдем, Митрич, отоваримся.
Бабуся не стала себя упрашивать. Она достала носовой платок и быстро упаковала стаканы. Алкаши топтались рядом и уходить не спешили. Бабуся тоже не торопилась. Она села на лавочку и стала осторожно укладывать стаканы в сумку.
– У меня дома пакет лежит, который из-под них, – сказал высокий, – если хочешь, могу продать.
– А сколько? – живо вскинулась Бабуся.
– На буханку хлеба, вот сколько, – ответил алкаш.
– Ой, милок, – запричитала Бабуся, – вы, должно, голодные, вам и выпить бедным хочется, и закусить.
– А то, – вздохнул Митрич и поправил очки, – никому мы со Степанычем не нужны. Вот ты у нас стаканы купила, мы тебе их по доброте душевной уступили, а на хлеб нам и не дала.
– Так я завсегда могу, – Бабуся поднялась, – я могу и хлебца вам купить и еще чего, уж так вы меня выручили. Где живешь-то? – обратилась она к долговязому Степанычу.
– Вон мои окна, – ответил он, – и квартира моя самая первая.
– Вот и ладно, – Бабуся подхватила сумку, – у меня одна нога здесь, другая там.
– А ты не обманешь, бабка, уйдешь со стаканами, только мы тебя и видели, – высказался Митрич.
– Не обману, – Бабуся поставила сумку и поправила платок, – а ты если хошь, пошли со мной вместе, поможешь мне донести чего.
– Иди, Митрич, – подтолкнул его долговязый, – быстрей вернетесь.
– И ты быстрей, – сказал Митрич, поправляя очки, и подтолкнул Бабусю, – идем, что ли?
– Пойдем, милок, пойдем, – Бабуся засеменила за Митричем.
Вернулись они быстро. Митрич нес пакеты с макаронами, мукой, селедку, захватанную бутылку, в которой плескалось масло. Бабуся прикупила луку и яиц. Степаныч был уже дома и нервно посматривал в окно. Увидев Бабусю и Митрича, высунулся в форточку и замахал рукой:
– Заходите, там открыто.
Бабуся шустро прошла на кухню и помогла Митричу сгрузить пакеты.
– Смотри-ка, не обманула, – удивился Степаныч.
– А зачем мне вас обманывать? – удивилась Бабуся, – вы ко мне хорошо отнеслись, и я к вам по-людски. Завсегда к другим надо по-людски, – добавила она строго.
– Спасибо, мать, проговорил Степаныч, – не ожидал.
– Вы пока посидите, мужики, а я чего вам спроворю.
Бабуся зашныряла по кухне, подняла двумя пальцами зашелестевший пакет:
– Это чего? – спросила у Степаныча.
– Так это в нем стаканы и были, – Степаныч топтался в дверях кухни, – если нужен, то бери его себе.
– Я в него стакашки упакую, – решила Бабуся.
Она засыпала в кипящую воду макароны и чистила селедку. Пока она колдовала на кухне алкаша, то один, то другой заглядывали к ней. Когда снова появился Степаныч, Бабуся остановила его:
– А ты стакашки-то не украл разом, милок?
– Ты что, бабка, – Степаныч растерялся, – я, конечно, плохо живу, но ничего такого никогда не делал. Вон ты как про меня думаешь, – протянул он.
– Ничего я не думаю, – открестилась Бабуся, – но больно вещица занятная, не на улице же ты их нашел?
– На улице. В мусорном баке, – Степаныч зашел на кухню.
– Прямо в мусорке? – удивилась Бабуся, – да кто же такое добро выкидывает?
– Он еще и бутылку почти полную оставил, – вставил Митрич тоже появляясь на кухне.
– Бутылку, да ну? – Бабуся продолжала удивляться.
– Точно, мать. Я там на лавочке лежал, а он пакет сунул и тикать.
– А какой он был? – заинтересовалась Бабуся.
– Какой-какой, а я знаю? Я его издалека видел. Молодой, это точно. Высокий. Куртка на нем длинная была.
– Бритый, наверное, – Бабуся старалась не пропустить ни одного слова, – такие завсегда с жиру бесятся.
– Не, не бритый, – Степаныч задумчиво почесал за ухом, – но волосы короткие и приглаженные как-то чудно на одну сторону.
– Ладно, мужики, – Бабуся закончила со стряпней, – садитесь за стол.
Алкаши взирали недоуменно на макароны, заправленные жареным луком, яичницу и селедку. Рядом с горкой нарезанного хлеба красовалась бутылка водки.
– Вот так дела, – протянул Митрич, поводя носом, – вот ты, бабка, даешь.
– С нами за компанию, садись, мать, – сказал Степаныч.
– Ой, не могу, – засуетилась Бабуся, – побежала я, а то и так загостилась. Пойду внучку подарочек отнесу.
Бабуся вышла из подъезда, унося с собой стаканчики. Братьев этих стаканчиков Бабуся видела в квартире убитого Дениса. Теперь Горяшка получит улику, а еще описание парня, который зачем-то эти стаканчики выбросил в мусорный контейнер.
Бабуся торопилась домой.
– Вот так, Горяшка, – сказала Бабуся, – выбросил он стаканчики-то, а алкаш Степаныч их и подобрал.
