– Пожалуй, начнем с тебя, куколка. Ты все равно уже лежишь: удобней будет гутарить…
Полина дернулась ко мне, а Кольцов – к Ленику, но их обоих остановило щелканье затворов и злобный лай Крысы.
– Спокойно, парень, не дергайся! Я сказал – пока ты только зритель. Можешь даже сесть в кресло: спектакль начинается! Когда я захочу, чтоб ты тоже поучаствовал, я тебе скажу, ей-бо.
И крысомордый мелкими шажками двинулся к дивану, срывая с меня одежду своими отвратительными липкими глазенками. Даже свою пушку опустил в предвкушении «допроса»…
Внезапно дымная пелена спала с моих глаз, а мозги вернулись в твердое состояние. Я поняла: сейчас или никогда! Полина и Женя наготове, они сообразят, что делать… В любом случае лучше мгновенная смерть от пули, чем то, что нас всех ожидает!
– Ой, дяденька, миленький, пощадите, не убивайте!..
Вопя в полный голос какую-то слезную абракадабру о том, что это я спрятала кассету и готова рассказать все без утайки – лишь бы не убивали меня и сестру, – я сползла с дивана и, прежде чем бандит успел опомниться, накрепко вцепилась ему в ноги.
– Ты что?! Вот полоумная баба, ей-бо…
В ту же секунду у меня над головой метнулись две тени. Крякнув, Леня Крыса обмяк в моих руках, и… Господи, что тут началось! Меня оглушили чьи-то вопли, загрохотали беспорядочные выстрелы, прямо над головой мерзко свистнули пули… Слава Богу, я только слышала все это, не имея возможности видеть: сверху на меня шлепнулась Полина и вместе со мной откатилась в укрытие – за кресло. И тут же, следом, громовой голос Кольцова восстановил в гостиной звенящую тишину:
– Оружие на пол, козлы, живо! Одно движение – и я вышибу Крысе мозги!
В этой тишине прошли несколько томительных секунд. Затем нехотя стукнулся об пол первый брошенный кем-то ствол, потом еще, еще… А потом… Нет, не может быть! Наверное, это мне только померещилось… Где-то далеко, снаружи, послышался железный голос Закона, усиленный мегафоном:
– Эй, там, в доме! Вы окружены, сопротивление бесполезно. Выходите по одному…
– Слава Богу, Оленька, слава Богу! – прошептала мне в ухо сестренка.
«Слава Богу…» Это была последняя мысль, на которую меня хватило. Сознание, напряженное до своего высшего предела, не выдержало перегрузки. Оно сделало то, что давно должно было сделать: отключилось.
Часа через три – а впрочем, я давно уже потеряла счет времени, короче, это было под утро, – мы возвращались в город на Полинином «Ниссане». Только было нас теперь не двое, а четверо, и за рулем сидела не моя сестренка, а ее бывший муж Жора Овсянников.
Последний уже успел превратиться из строгого майора милиции, учинившего нам всем суровый разнос за «самодеятельность» и даже пригрозившего «каталажкой», обратно в нашего славного Жору, который нас обеих бережет, как и положено «моей милиции». И который иногда, в трудную минуту, даже делится с нами кое-какой информацией – хотя это, разумеется, не положено, но… Чего не сделаешь ради того, чтобы слово «муж» потеряло обидную приставку «бывший»?!
– С ума сойти! – щебетала Полина, полуобернувшись к нам с переднего сиденья. – Вот уж никогда б не подумала, что должна буду благодарить Дрюню Мурашова – и за что?! За спасение моей жизни! Это ж просто во сне не приснится…
– И тем не менее наяву случилось, моя дорогая! – усмехнулся Жора, следя за дорогой. – Если б ему не приспичило нынче вечером наведаться к вам в гости на уткинскую дачу, то еще не известно, чем закончилась бы ваша разборка с Леней Крысой! Даже с учетом неслабой физической подготовки Кольцова и моей дорогой женушки.
– Бывшей женушки, – поправила Поля, однако при этом взглянула на Жору с таким кокетством, что мы с Евгением подтолкнули друг друга локтями.
Как бы невзначай – разминая затекшую руку, – Женя протянул ее вдоль мягкой спинки сиденья и осторожно опустил мне на плечо. Я посмотрела на него с той же кокетливой укоризной, как Полина – на Жору, и мой «странник» приподнял брови. Мол, что я могу? Судьба…
– Да нет, этот парень – Дрюля или как его? – просто молодец, – вынес свой вердикт Кольцов. – Другой бы сразу наложил в штаны – пардон, девочки! – и улизнул, увидев перед дачей тачки блатных, а этот не побоялся позвонить в милицию.
– Не просто в милицию, заметь себе, а майору Овсянникову. Который, будучи крутым профессионалом, сразу сообразил, что сестрички Снегиревы опять вляпались в скверную историю, и не стал терять времени даром!
Мы с Полиной – я сзади, она сбоку – одновременно выразили водителю бурную признательность.
– Дорогой ты наш майор, в твоем крутом профессионализме никто не сомневается! Как и в том, что без тебя мы давно уже вляпались бы во что-нибудь такое, о чем и подумать страшно. Но согласись: мы тоже иногда тебе служим службу! Как, например, сегодня с этой кассетой, где Стас Уткин запечатлел Господина Сальникова в компании с Леней Крысой и тем самым киллером, который находился в розыске и который потом убил Артема Бабанского…
– Или как с этой розовой мраморной крошкой, что я соскребла с ковра в квартире бедняги! – вставила Поля.
– Да, девочки, признаю: от таких улик Господину Сальникову вряд ли отвертеться. Когда сегодня днем на городской свалке нашли труп этого киллера с простреленной башкой, а на его кроссовках – мелкие частицы мрамора, то уже тогда под советником губернатора зашаталась земля. Бедняга пал жертвой собственной исключительности. Ведь этот розовый итальянский мрамор – единственный в своем роде, такого нет больше нигде по всей губернии! А теперь, когда у нас есть неопровержимые доказательства, что такие же частицы были найдены в квартире убитого Бабанского… Да это же готовое обвинение в том, что убийство журналиста заказал Сальников! Я уж не говорю про видеокассету…
– На твоем месте, майор, я не был бы так в этом уверен, – мрачно вставил Кольцов. – Нет, жаль все- таки, что кассета Стаса не досталась мне! Я бы нашел ей лучшее применение.
– Брось. Если б дело Сальникова осталось в нашем ведомстве, то я бы, пожалуй, тоже не был спокоен. Но теперь, когда подключилась ФСБ, замять «скандал в благородном семействе» нашему «белому дому» не удастся. Этого субчика припрут к стенке, точно тебе говорю! – уверенно закончил Овсянников.
– Я только одного не пойму: как этот козел Крыса вышел на меня? – задумчиво проговорил Женя. – Ведь я был предельно осторожен…
– Будем надеяться, он сам об этом расскажет на допросах, – начал было Жора. Но я, пораженная внезапной догадкой, перебила майора:
– Господи! Таня Арбатова…
– Что?! – подскочил Кольцов. – Так я и думал, что здесь не обошлось без этой демократической дамочки!
– Да ведь это ж я сама рассказала Татьяне, что ты интересуешься кассетой Стаса! Я заподозрила это, когда мы с тобой впервые столкнулись у Бабанского, ну и… Она хотела заплатить мне деньги за то, что мы с Полиной раскроем тайну смерти Уткина. А на самом деле, значит, ее интересовала только кассета…
И я рассказала всей честной компании историю своего неудавшегося делового сотрудничества с главной редакторшей «Тарасовских вестей» и председателем ассоциации «Вольное перо». Из присутствующих она была известна лишь моей сестре, да и то не во всех подробностях.
– Час от часу не легче! – подытожил Жора. – Похоже, мадам Арбатовой тоже придется давать объяснения следствию. И для нее будет большой удачей, если дело ограничится только объяснениями…
– Знаете что? Хватит! – со свойственной ей решительностью вмешалась Полина Андреевна. – Хватит о них всех: Сальниковых, Арбатовых, Крысах… Тебе, Ольга, надо благодарить того безымянного воришку, который избавил нас с тобой от денег мафии! Пусть пользуется. Только, я думаю, счастья они ему не принесут. А мы с тобой теперь вполне официально можем рассчитывать на благодарность Лидочки Уткиной, молодой вдовы. В конце концов, свою часть договора мы выполнили: сняли с нее подозрение в убийстве супруга!
Сестренка встрепенулась, огляделась по сторонам.
– Эй, да мы приехали, господа-товарищи! Твой дом, Ольга. Даже не спрашиваю, провожать ли тебя. С таким спутником я за тебя спокойна: проверен в деле! Кстати, Кольцов… Свои слова насчет твоей
