Конечно же, ничего лишнего я сестренке не выболтала. Собственно, за последние сутки, в течение которых мы с Полиной не общались, все было «лишним» – все, кроме пяти тысяч долларов. Но если б она только узнала, что я за ее спиной уже подписала договор, а с ней собиралась посоветоваться «в рабочем порядке»…
Поэтому я просто села на стул и сказала:
– Полина, ты помнишь, что Татьяна Арбатова когда-то была моей клиенткой? Теперь она редакторша «Тарасовских вестей».
– Ну! Говорят, редкостная стерва.
– Вот ты так всегда! Сразу – «стерва»… А в общем-то, спорить с тобой по этому вопросу мне трудно, да и не хочется. Не в том дело. Дело в том, что Арбатова снова хочет стать моей клиенткой. Нашей то есть.
– Опять с очередным мужем разводится, что ли? – ехидно ввернула Поля.
– Ну что ты! Сейчас она свободная женщина. Насколько мне известно, состоит в особо теплых отношениях с Виктором Сальниковым, крупным чиновником из нашего «белого дома». Я видела их вместе на том самом крутом приеме, где я была недавно с Кириллом – помнишь? Но дело, опять-таки, не в этом.
Татьяна хочет, чтобы мы с тобой выяснили, что там стряслось с Уткиным. За это она обещает…
Я выдержала эффектную паузу и назвала сумму. Эффекта не получилось: Полина окинула меня насмешливым взглядом и покачала головой.
– Так я и думала: ты просто выпила лишнего. Пять «штук» баксов за этого… «барабанщика» – курам на смех!
Почему не десять? Не двадцать? Фантазии не хватило, сестренка?
Я мужественно заставила себя остаться спокойной.
– По-твоему, я это все сама придумала, да?
– Ну, может, не сама. Дрюня Мурашов помог.
– Полина! – Я взглянула прямо в глаза сестре. – Я, между прочим, уже договор подписала. Не хотела пока тебе говорить, но раз такое дело…
– Что?! Что ты подписала?!
Я внутренне подобралась, приготовившись к самому худшему.
– Ну, трудовое соглашение. В случае предоставления гражданкой Снегиревой О.А. определенных «информационных услуг» ассоциации свободных журналистов «Вольное перо» означенная ассоциация обязуется выплатить упомянутой гражданке пять тысяч долларов США. Сумма прописью, подпись, печать – все как положено.
Полина вскочила с места и уставилась на меня так, что, если б глазами можно было убивать, я уже корчилась бы, пришпиленная к спинке стула двумя раскаленными стрелами. Но у меня богатый опыт выживания в экстремальных ситуациях! Бормоча себе под нос проклятия, сестрица дрожащей рукой вышибла из пачки еще одну сигарету, чиркнула зажигалкой. Однако закурить ей удалось лишь с третьей или четвертой попытки.
– Ольга, твоя… безответственность меня поражает! Нет, она меня просто потрясает! Да как ты могла…
От потрясения Полина то и дело давилась дымом, отплевывалась и кашляла.
– Я спрашиваю, как ты могла ввязаться в такую авантюру? Как могла подписывать какие-то сомнительные бумаги, не посоветовавшись предварительно со мной? Да как ты вообще могла на такое согласиться?! Это же… это же…
– Удачная сделка – вот что это такое! И ты, Поля, бесишься сейчас только потому, что оторвать жирного клиента удалось мне, а не тебе. Согласись: пять тысяч долларов на дороге не валяются!
Я примирительно улыбнулась, давая понять, что эта сумма очень легко делится на два. По-моему, зеленоватый призрак далекого, но вполне реального гонорара немного смягчил Полину: ее глаза стали просто сердитыми, но уже не свирепыми.
– Да я разве что говорю? Пять тыщ баксов – солидный куш, но ведь его надо еще…
– Кто тут говорит про пять тыщ баксов? – раздался у меня за спиной до боли знакомый голосок.
Прежде чем мы одновременно повернули головы на его звук, я успела перехватить страдальческий взгляд сестры – и сама воздела глаза к небу: се ля ви, как говорят французы! Зоя Николаева – это серьезно.
– А-а, Оленька, ты здесь? Привет, привет! А я иду и слышу – Поля с кем-то разговаривает… Так что у вас тут за счеты, девочки? Кто кому должен пять тысяч?
– Главное, Зоинька, – что никто из нас не должен их тебе! – отрезала Полина Андреевна.
Я всегда восхищалась ее умением разговаривать с невозможной начальницей, в словаре которой начисто отсутствует слово «такт».
– Привет, Зоя Вячеславовна. Это я тут Поле рассказываю, что Козаков, мой бывший муж, подумывает взять ссуду в банке, а она говорит, что…
– А я говорю, что не мое это дело – в такие дела путаться! – рявкнула сестрица, останавливая тяжелый взгляд на Зоинькиной переносице.
– Это пять тысяч-то? Оленька, не смеши меня! Это в наши дни и не сумма вовсе. Одни бумажки оформлять замучаешься, а отдачи никакой… А под какой процент, ты не знаешь?
Полина решительно протянула мне мою сумку, стоящую на краю стола.
– Оля, тебе пора. Ты ведь хотела еще навестить ребят у мамы, да?
– Сейчас?!. Ах, ну да. Да, конечно!
Ехать к Ираиде Сергеевне в столь ответственный момент, когда решается судьба гонорара, не входило в мои планы. Но раз так надо…
– Ну вот: к пяти как раз успеешь вернуться домой. Не вздумай ничего предпринимать и никуда исчезать. Закончим разговор!
В смутном настроении я вышла из спорткомплекса на залитую зноем полуденную улицу. С одной стороны, «консультации» прошли лучше, чем можно было ожидать: Полина Андреевна не швырялась стульями и даже не ломала сигареты в пепельнице. Может, просто потому, что не успела… Впервые за все время моего знакомства с Зоей Вячеславовной Николаевой я чувствовала к ней нечто вроде благодарности: спасла меня от неадекватной реакции дорогой сестренки! С другой стороны, обещанное окончание разговора вызывало неприятные ощущения под ложечкой. А что если Полина наотрез откажется работать? Как я тогда буду выглядеть перед Арбатовой?! Да и перед своими кредиторами, кстати, тоже – это ведь Поля еще про них не знает…
Боже мой, какая жара! Собравшись с духом, я добежала до угла, где торчали несколько зонтиков уличного кафе, и, купив запотевшую банку «фанты», спряталась под тентом. Передо мной во всей своей суровой реальности встал вечный и главный вопрос российской интеллигенции: что делать?
А что если и в самом деле навестить детишек? Отсюда до остановки троллейбуса, который привезет меня прямиком к мамочкиному дому, пять минут ходу – надо только повернуть направо. Я ведь и правда жутко соскучилась по Лизоньке и Артуру: не видела их с самой субботы! Дочка приболела, и мы не рискнули везти ее на дачу. А с понедельника закрутились такие дела, что мне сразу стало не до материнских обязанностей. К тому же, Полина недвусмысленно предупредила, чтоб я ничего не предпринимала. Так, может, употребить вынужденный тайм-аут на общение с семьей?
Но ведь, если я там появлюсь, Ираида Сергеевна наверняка попытается сбагрить внуков: роль любящей бабушки она воспринимает как неизбежное, но всегда временное зло. А малыши сейчас свяжут меня по рукам и ногам, какое уж тогда расследование…
Я вынырнула из-под зонтика и… бодро повернула влево
– в том самом направлении, откуда сорок минут назад пришла. Мне даже самой стало не по себе от собственной решительности и деловитости. «Не вздумай ничего предпринимать». Хорошенькое дело! А после меня же будут упрекать в безынициативности.
Татьяна уверяла, с этим типом надо непременно договариваться о встрече по телефону. Но чем черт не шутит: а вдруг повезет?!
Редакция газеты «Тарасов» размещалась в том же здании, что и «Тарасовские вести», только двумя этажами выше. Едва двери лифта распахнулись, чтобы выпустить меня на нужной высоте, в
