– Руки давай! – рявкнул он.
Я протянула ему руки ладонями вверх. Они дрожали. Он грубо схватил их и стал связывать поясом. Я молчала и думала: а что же они сделают с детьми?
Мутный связал мои руки и ноги и заткнул рот грязной тряпкой, лежавшей на столе. Вот когда я пожалела, что не стираю их вовремя!
Правда, с Артуром и Лизой Мутный обращался помягче, чем со мной, но связал и их, а рты им заткнул носовыми платками, вытащенными из карманов детишек. Дети не плакали, они только испуганно ворочали глазенками.
После этого Мутный полюбовался результатами своего труда, проверил узлы и остался доволен. Перед дверью он остановился, улыбнулся, галантно поклонившись, и произнес:
– Ариведерчи, леди!
После этого он исчез в ночи. Мы остались сидеть на полу, куда стащил нас Мутный. Пошевелиться было можно, но весьма проблематично. Бедная Лизонька просто заснула прямо на полу в очень неудобной позе. Артур прислонился к стенке и закрыл глазки.
А я даже не могла сказать им ни слова, даже успокоить не могла ничем!
Противная тряпка наполняла рот, я чувствовала отвратительный солоноватый привкус, мне хотелось выплюнуть ее и долго-долго чистить зубы и полоскать рот. Несколько раз даже поднималась волна рвоты, но я сдерживала ее.
Повозившись немного, я решила добраться до табуретки и попробовать перетереть пояс о ее угол. До табуретки-то я добралась, но с остальным было сложнее. Пояс никак не хотел перетираться. Зато руки мои покрылись красными полосками и страшно горели.
Подлец Мутный, конечно же, спрятал все ножи! Я попробовала языком вытолкнуть изо рта вонючую тряпку, но только чуть было не захлебнулась поднявшейся из глубины желудка едучей жидкостью.
Тогда я попыталась встать на ноги, но только загремела вниз, ударившись головой об угол стола.
Лежа на полу, я беззвучно заплакала. Так, со слезами на глазах, я и уснула, надеясь про себя, что все, что случилось со мной – это всего лишь кошмарный сон, который наутро закончится…
ГЛАВА ВТОРАЯ (ПОЛИНА)
В последние дни в моей голове крутилось только одно слово, самое прекрасное, как мне казалось, на свете. Это слово – отпуск. Наконец-то я ухожу в отпуск, в котором не была уже несколько лет!
Быстро доделав все дела в спорткомплексе, где я работаю тренером по шейпингу, попрощавшись с клиентками и пожелав им к моему возвращению стать похожими на дюймовочек, я с легким сердцем выбежала из спорткомплекса и села в свою машину. «Ниссан» обрадованно сорвался с места. Ф-у-у-х ты, теперь можно и дух перевести!
Завтра я еду на дачу, с самого утра. А там уже обустроилась Ольга. Интересно, она успела сделать хоть что-нибудь к моему приезду? Но настроение мое было таким хорошим, что я не расстроилась бы даже, если б узнала, что Ольга не сделала ничего.
Дома у меня вещи были уже собраны. Оставалось только завтра погрузить их в машину. Почувствовав усталость после суматошного дня, я приняла душ, выпила стакан сока и легла спать.
Наутро я легко соскочила с кровати, проделала водные процедуры и позавтракала салатом и сыром. Вымыв посуду, я с чистой совестью взяла вещи и пошла на улицу. Через пять минут я уже мчалась в своем «Ниссане» на дачу.
Мимо проносились рощицы и перелески, природа уже ожила к лету, уже расцветала, распускалась, вся тянулась навстречу солнцу, навстречу жизни, жадно ловя каждый глоток лета.
Меня, конечно же, никто не встретил. Этого и следовало ожидать. Нет, конечно, я на машине, но ради приличия можно было хотя бы за угол выйти? Тем более что Ольгины дети наверняка просили ее прогуляться и встретить тетю Полю…
К воротам дачи я подъезжала уже не в таком хорошем настроении как с утра.
На стук в дверь тоже никто не открыл. Я удивленно взглянула на часы: без пятнадцати двенадцать. Интересно, это Ольга ушла куда-нибудь или просто спит так долго? Мне не хотелось думать о сестре плохо, и я принялась убеждать себя, что она пошла с ребятишками на пруд. Потом вспомнила, какая Ольга трусиха и начала злиться. Какой, к чертовой матери, пруд! Она же сроду в воду не полезет без меня, а тем более с детьми! Да к тому же в самом начале лета, когда температура воды «всего восемнадцать градусов»! Нет, сейчас я ей устрою!
Я изо всех сил забарабанила в дверь, потом приложила ухо к замочной скважине. В ответ до меня донеслись какие-то слабые звуки, похожие на легкие постанывания. Еще и стонет, что ее так рано разбудили!
Я замолотила сильнее. Никто не открывал. И только тут во мне шевельнулось что-то неприятное, какое-то предчувствие нехорошее. Господи, да что же там происходит?
Стоны не прекращались, они становились все ближе и отчетливей. Раздумывать было уже некогда, и я, разбежавшись, со всей силы шибанула дверь плечом. Она слетела с петель, и я ворвалась в комнату. То, что я увидела, повергло меня просто в ужас: в кухне на полу лежала связанная Ольга с кляпом во рту. Она слышала мои стуки в дверь и пыталась к ней подползти. Но смогла одолеть только небольшой участок пути. Возле стены полусидели-полулежали Артур с Лизой, тоже связанные. Я невольно ахнула и поскорее кинулась к детям. Выдернув им изо рта кляпы, я перерезала узлы и освободила детям руки и ноги. После этого я осторожно ощупала их, убедившись, что все органы у детей целы и невредимы. После этого я бросилась к Ольге. Она находилась просто в каком-то полуобморочном состоянии. Когда я перерезала узлы и подняла ее на ноги, Ольга начала сползать вниз и бессильно повисла на моих руках.
– Господи, Оленька, да что с тобой? – не выдержала я и задала первый за «радостное» утро вопрос.
– П… По-поля… – проговорила с трудом Ольга и вдруг разрыдалась, сползая по мне на пол и пытаясь руками ухватиться за мою талию. Я подняла ее и крепко держала под мышки. Ольга плакала, тело ее просто сотрясалось. Детишки как по команде кинулись к нам и повисли на мне, тоже заливаясь слезами. А я стояла, не в силах ничего понять, а непрошенные слезы тоже откуда ни возьмись выкатились из глаз. Сперва я смахивала их ладонью, но потом поток их стал настолько сильным, что я махнула рукой и тоже расплакалась.
Наревевшись от души, я решила как-то помочь Ольге, ее нужно было срочно успокаивать, иначе это состояние могло перейти в истерику. Молча подняв сестру на руки, я перенесла ее в комнату и уложила на постель. Ольга пыталась что-то сказать, протягивала ко мне руки, поднимаясь на постели, но каждый раз бессильно валилась вниз. Я решительно прижала ее к кровати и мягко сказала:
– Успокойся, Оленька. Полежи немного, приди в себя. Хочешь, я накапаю тебе валерьянки?
Судя по осмыслившемуся сразу взгляду Ольги я поняла, чего она хочет, чтобы я ей накапала.
Не став спорить, я прошла в кухню и достала из сумки купленную заранее бутылку рома. У нас с Ольгой был договор – на даче никакой выпивки! Я вообще не пью принципиально, а ей не мешало бы сделать перерыв хотя бы на летнее время. А то совсем сопьется.
Ольга внимательно слушала меня, согласно кивала головой и клятвенно обещала даже не заикаться про спиртное. Мне так это понравилось, что я даже смягчилась и по секрету от сестры купила для нее этот ром, надеясь выпить его по какому-нибудь приятному поводу. Вот и он, приятнейший повод! Я не знаю, каков он на вкус, этот ром, вполне возможно, что гадость редчайшая, но мне уж очень понравилась бутылка. Поэтому я не пожалела денег и приобрела ее для Ольги.
– Чего у вас тут случилось-то? – шепотом спросила я у Артура, откупоривая бутылку.
– К нам бандиты приходили, – дрожащим голосом проговорил мальчик, бледнея. – Вчера ночью только ушли, а нас связали…
– И совсем не бандиты, а хорошие дяди! – заступилась Лизонька. – Мне один куклу починил, а тебе самосвал!
Но Артур, видимо, не разделял мнения сестренки насчет прекрасных черт характера их ночных гостей.
Тихонько присвистнув про себя, я решила поскорее привести Ольгу в чувство и расспросить ее как следует насчет этих бандитов. Поэтому я быстро плеснула в стакан густо-красной жидкости и чуть ли не
