как ни странно, не стала возражать против его общества и сразу же согласилась его взять. Не думала я, что она так быстро забудет про свою утку. Я не хотела брать его с собой, но противиться этому не могла, так как сама пообещала ему быть почетным гостем на семейном празднике.
Не знаю уж, как насчет «быть почетным», но таковым он себя наверняка ощущал даже без посторонней помощи. Он, абсолютно не стесняясь, ел все, что ему приглянулось, обильно разбавляя содержимое своего желудка вином и виски. Удивляюсь я его выносливости, другого после такой смеси алкогольных напитков давно бы вырубило, а этот как огурчик.
Припрятанный коньяк я, конечно же, не доставала, так как побаивалась, что Максим узнает его. Я планировала выпить его как-нибудь вечерком одна, а не делиться со всей этой оравой, которой и по глоточку-то не достанется. Может быть, моя мечта и сбылась бы, если бы не этот идиот Дрюня. Изрядно набравшись, он вспомнил о коньяке и на весь сад заорал:
– Оля, у тебя что, память короткая? Где та бутылка, что я из квартиры Макса припер, неужто решила одна ее осушить? А вот и не выйдет, другие тоже хотят.
Собравшиеся тут же оставили свои разговоры и повернулись ко мне. На лице Максима было удивление, Кирилла и Жоры – улыбка, а Полина, как всегда, светилась злостью.
– Ах, это ты про ту бутылочку, которую я в квартире нашла, да она в сумочке лежит. Представляете, – начала я, видя вопросительное выражение глаз собравшихся, – когда мы были у Максима, ну, в тот день, когда его похитили, то я случайно заметила там бутылочку. Ну, думаю, лежит себе и пусть лежит. А когда приехали домой, то мне пришла в голову мысль, мол, зачем добру пропадать, ведь квартира открыта, какие-нибудь алкаши найдут и разопьют, а хороший коньяк и нам не помешает. Вот я и попросила Дрюню сходить за ней, что он и сделал.
– Дорогая, ты пропустила одну маленькую деталь, – повернувшись ко мне и издевательски ухмыляясь, заговорил Кирилл, – бутылочку эту ты и сама бы забрала, разреши мы тебе вернуться в квартиру за якобы забытой сумочкой.
Все засмеялись.
– Что смешного, я же до сих пор не распила эту бутылку, хотя столько раз имела возможность сделать это. Просто я действительно хотела сделать всем приятное, – попыталась оправдаться я, – а вы, как всегда, не благодарные.
– Спасибо, радость ты наша, – доставая у меня из сумки бутылку коньяка, залепетал Кирилл, – мы с удовольствием его попробуем. Ты, я думаю, пить не будешь, ведь этот коньяк так надоел тебе.
– Еще бы, целыми днями таскать такую тяжесть, все желание пить пропадет, – поддержал Кирилла Овсянников, победно ухмыляясь.
Я была вне себя от ярости и поэтому поспешила выйти из-за стола, так как вид выпивающих мужчин вызывал во мне ярость.
Я немного побродила по саду, наслаждаясь ароматом распустившихся роз, за которыми бабушка тщательно следила, и потому они были восхитительны не только внешне, но и имели какое-то необычное свойство успокаивать. Ягода на кустах, растущих вдоль тропинки, была уже вся спелая, но по ободранным веткам и маленьким отпечаткам ног я поняла, что «детский сад» ее уже опробовал. Я сорвала несколько веточек смородины и, наслаждаясь ею, пошла к резвящимся под яблоней детям.
Ребята были так увлечены игрой в жмурки, что даже не обратили никакого внимания на меня, когда я подошла. Как же хорошо быть ребенком, играй себе во что хочешь и ни о чем не думай. А проблемы, пусть ими взрослые тешатся. Я залюбовалась детьми. Надо же, а Артур немного подрос, как же давно, оказывается, я их не видела. Я села на пенек спиленной в прошлом году яблони и стала наблюдать за их игрой.
Марина была так счастлива, что это просто читалось по ее лицу. За последнюю неделю девочка просто расцвела, чаще стала смеяться, веселиться, и причиной всего было перемирие ее родителей. Я наблюдала за Ольгой и Максимом эти дни и поняла, что они все еще друг друга любят, независимо от того, что по глупости наворотили в молодости. Теперь-то ведь они оба изменились, у них есть дочь, ради которой стоит позабыть обо всем и начать жить заново.
Вот оно, оказывается, в чем детское счастье. Достаточно того, чтобы родители были вместе, а все остальное мелочи. А что если мои дети тоже не до конца счастливы, ведь я так редко вижусь с ними, да и с отцом их постоянно ссорюсь. Наверняка все это накладывает отпечаток на их психику. По ним, конечно, не скажешь, веселы, бодры, но кто знает, о чем они думают и мечтают?
Тут ко мне подошел Кирилл и ласково обнял:
– А помнишь, ведь мы с тобой, когда познакомились, тоже часто играли в жмурки.
– Молоды были, вот и дурачились, – улыбнувшись, ответила я.
– То, что молоды, это верно, но ведь признайся, смотришь сейчас на них и хочется все бросить и присоединиться. Может, вспомним молодость? – он встал и протянул мне руку, как когда-то, приглашая на игру.
Пять минут спустя по всему саду раздавался смех. Все бегали и смеялись как малые дети, даже Полина куда-то забросила свою гордость и присоединилась к нам. Единственным, кто не играл, была бабушка. Она стояла в стороне, глядела на нас и улыбалась, твердя всего одну фразу:
– Какие же вы еще все-таки дети.
