Новые друзья не подвели, а оживление в квартире Садикова и мелькание за плохо зашторенными окнами далеко не хрупкого женского силуэта сигнализировали о том, что у одинокого пенсионера уже пару дней гостит дама. Выманить ее из дома и привести к Модесту бабусе удалось с помощью той же Таиски. Как только Евдокия Тимофеевна поведала дворовому совету всю правду о их лидерах – Садикове и Асе Гордеевне, в пенсионерах забушевал праведный гнев, проснулась прикорнувшая было справедливость и родилось долгожданное сострадание к Сашеньке. Таиска тайфуном ворвалась в квартиру Садикова, артистично скрыв презрение, расцеловала восставшую из гроба бабу Асю и поведала ей, что недостойная Шурка с позором изгнана из дома внука, а тот бьется головой о стену и рыдает из-за своей ошибки в выборе спутницы жизни.
Ася Гордеевна поспешила насладиться триумфом, но попала в западню. Надо отдать ей должное, она смогла сдержаться и выслушать всю правду о себе с достоинством. Правда, в отличии от остальных, эта правда совсем не казалась ей такой уж невзрачной. Ну, пошутила старушка, зато будут знать, как не слушаться старших.
Ярким финалом разыгранного бабусей спектакля явился обморок Сашеньки. Когда встревоженный Модест привел невесту в чувство, она, глядя на него лучистыми от счастья глазами, подарила ему еще одну новость: через восемь месяцев их семейство пополнится еще одним маленьким Красовским или Красовской.
Это известие подняло такой переполох, что никто не заметил, как удалилась притихшая Ася Гордеевна.
На следующий день был задержан почетный пенсионер Садиков. Он обвинялся в даче ложных показаний и сокрытии от следствия важных фактов. Правда, скоро дело прикрыли. Видимо, на фоне общей преступности его вина была настолько неубедительной, что просто никто не захотел возиться с этим мелким пакостником. Впрочем, поговаривали, что кто-то похлопотал за вредного старика. Но и недели, проведенной в заключении, хватило этому поборнику нравственности для того, чтобы прекратить терроризировать двор.
А симпатии двора перекинулись к Сашеньке. Истина о том, что старики – как дети, уже не требует подтверждения. Они легко верят былям и небылицам, легко дарят и отнимают свою любовь и антипатию. Стыд за тиранию невинной беременной учительницы только подогревал их желание реабилитироваться, так что Сашеньке опять приходилось скрываться, уже от излишней заботы. Но теперь эта игра в прятки приносила не слезы обиды и досады, а улыбку и чувство благодарности к повернувшейся к ней лицом судьбе и необыкновенной старушке – бабе Дусе.
