видел несколько минут назад в доме Мирошниковых и которая неожиданно оказывается здесь раньше нас, причем в несколько измененном виде.
– Все понятно, – усмехнулась я. – Разница в том, что я Полина Андреевна Снегирева, и сижу здесь уже больше часа, пока моя сестра Ольга Андреевна находится у Мирошниковых. Наташа, как я понимаю, дочь Светланы Алексеевны? Которая наняла нас расследовать убийство ее мужа. Это именно за это она оскорбляет меня и пытается дать пощечину?
Я насмешливо смотрела на открывающую и закрывающую рот Наталью, бывшую в тот момент похожей на жирную рыбу. Ирка вообще прижалась к вешалке, закрыв рот кулачком и наблюдая за происходящим с ужасом.
– Я... вас... не узнала, – смогла она наконец-то выговорить каким-то жеваным голосом. – Не поняла, что вы сестра... Я плохо вижу, да еще очки запотели с мороза, да и выглядите вы не совсем так, как ваша сестра. Одним словом, вы меня извините.
Тут она замолчала несколько обескураженно, видимо, соображая, почему это так получилось, что она явилась сюда такая воинственная, а теперь извиняется.
После этого взгляд ее медленно перенесся на Ирку, так и прилипшую к вешалке.
– А-а-а... – зловещим шепотом протянула Наташа. – Вот она! Так это ты и есть Перепелкина?
– Я Канарейкина, – поправила Ирка.
– Какая, к черту, разница! Ну конечно! Как хозяйка здесь разгуливает! Шалава подзаборная!
Она попыталась кинуться на Ирку, но я перегородила ей дорогу, а Геннадий схватил сзади за воротник.
– Пустите меня! – голос, надо признать, у нее прорезался довольно быстро. Обычно после моих ударов в себя приходят дольше. – Пустите, я с ней разберусь! Шалава малолетняя! Приживалка! Проститутка! – голос Наташи перешел в визг.
– Да чего ты орешь? – неожиданно очнулась Ирка и встала, подбоченясь. – Ты вообще кто?
– Я... Я... – задыхаясь, Наташа рвалась к Ирке. – Да это моя квартира, в которой ты живешь, бесстыжая! А ну-ка немедленно собирай свои манатки и катись отсюда, пока я тебе шею не свернула!
– Наташа, ты ведешь себя как базарная женщина! – попытался урезонить свою нареченную Чулков.
Но тут и в Ирке проснулось ее пупырловское происхождение. Вспомнив о своем природном потенциале, она набрала в легкие побольше воздуха и закричала:
– Я тебе сейчас сама шею сверну, корова жирная! Свинья очкастая! Сначала в зеркало на себя посмотри, а потом выступай!
– Ах ты дрянь! – ахнула Наташа и рванула вперед.
Нам с Геннадием пришлось встать двойной баррикадой, чтобы не дать сцепиться двум разошедшимся женщинам.
Сцена, надо сказать, была еще что надо. Давно я не видела более безобразной.
– Красотка нашлась! – вопила Наташа. – Только и умеешь, что перед мужиками ноги раздвигать!
– А твои никто и раздвинуть не хочет, вот ты и бесишься! Нашла себе какого-то додика!
Чулков, поняв, что этот эпитет относится к нему, на мгновение застыл, но потом все же взял себя в руки, решив не уподобляться этим колхозницам.
– А ты... А ты... – Наташа задыхалась, видимо, уже не находя новых оскорблений для Ирки.
Та же, подбоченясь, победно смотрела на нее и продолжала поливать Наташу грязью. Надо признать, я недооценила многообразие ее словарного запаса. Правда, он оказался слишком... специфическим, но все же меня впечатлило.
– Кочерга кривая! Слониха беременная! Крокодил очкастый! Пугало коротконогое! Кобыла недое... я!
Услышав последнее определение, не выдержала я.
– Молчать! – резко крикнула я, так, что мой окрик остановил Ирку, и очередным оскорблением она просто захлебнулось от неожиданности.
Нам так и не удалось услышать еще один перл из ее богатого набора нелестных эпитетов.
– Чтоб через минуту духу твоего тут не было! – категорически заявила Наташа, переводя дыхание.
Ирка тоже дышала тяжело после выплеснутого. Тут очень уместно встрял Геннадий.
– Девушка, простите, Ирина вас зовут, кажется? – обратился он к Ирке, беря ее за руку.
– Ирина! – огрызнулась та.
– Я хотел бы вам предложить вот такой компромисс: мы понимаем, что все это для вас неожиданно, что вам нужно собрать вещи и все такое. Поэтому давайте мы сейчас уйдем, а вы тихо-мирно съедете завтра, скажем, к двум часам дня.
– С утра! – вставила Наташа.
Чулков недовольно посмотрел на нее.
– Наташа, в конце концов, для нас несколько часов не имеют значения. И перестань снова заводиться! Ты уже сегодня проявила себя – дальше некуда. Ну, что, Ирина, договорились?
Ирка молча кивнула.
– Вот и хорошо, – облегченно вздохнул Чулков, приобнимая свою невесту как бы за талию и подталкивая к выходу.
– Пусть ключи отдаст! – потребовала Наташа. – А завтра просто захлопнет – я ровно в два здесь буду.
Ирка бегом метнулась в комнату, вернулась, гремя ключами и с ненавистью швырнула их Наташе в лицо. Возможно, она повредила бы ей что-нибудь этим маневром, и скандал перешел бы в новую, еще более бурную стадию, но Чулков исхитрился поймать ключи на лету.
– Еще раз извините, до свидания! – сказал нам обеим Чулков и, буквально выпихнув Наташу на лестницу, захлопнул за собой дверь.
– Так, я, пожалуй, тоже пойду, – быстро проговорила я.
– Давай, – ответила Ирка. – Ты посмотри, какая сука, да?
– Она требует свое, – пожала я плечами.
– Зато видишь, как все хорошо получилось? До завтра я здесь остаюсь, как и планировала! – к Ирке возвращались природные оптимизм и жизнерадостность.
– Здорово я ее, да? – гордясь собой, проговорила она. – Клево?
– Поразительно просто, – абсолютно честно призналась я.
– То-то! Я еще не так могу! – удовлетворенно произнесла она.
– Ну, пока! – поспешно сказала я. – Удачи.
Покинула я эту квартиру, надо сказать, с чувством глубокого облегчения. Придумать, чем мне заняться по расследованию дальше, я никак не могла – просто в тупик зашла – и решила отправиться в родной спорткомплекс, чтобы в спортзале как следует разрядиться. Это мне помогало всегда.
Выйдя из подъезда, глотая морозный воздух, я села в машину и направилась к месту своей работы, которое на сегодня должно было стать местом отдыха.
Глава третья
Ольга
Так как Светлана Алексеевна засиделась у меня довольно долго, спать я соответственно легла поздно. Из-за неординарности ситуации я позволила себе сделать на ночь ровно три глотка бабушкиной наливки. Ровно три! Ну, может быть, четыре, разве это принципиально?
Поэтому когда утром в моей квартире раздался звонок, я еще спала. Мигом вспомнив, что это должен быть присланный Светланой Алексеевной водитель, я вскочила, как будто на меня плеснули из только что снятого с огненной плиты чайника. Очки я, конечно, не надела – впопыхах забыла, куда их положила с вечера.
Открыв дверь и пролепетав кучу извинений, я пригласила водителя войти, но он сказал, что подождет в машине.
Я заметалась по квартире, пытаясь собраться, но никак не могла сообразить, что мне именно собирать, поэтому бестолково кружилась, натыкаясь на мебель и тихонько ругаясь про себя.
Это бестолковое кружение, однако, привело к положительному результату – я наткнулась на свои очки,
