Чулкова куда-нибудь на время, а сама все же попробую обыскать его квартиру. Конечно, шансы на успех не очень велики, но Полина права – нужно же что-то делать.
Правда, он теперь, наверное, живет с Наташей в ее квартире... Ладно, сориентируюсь по ходу, решила я, трясясь в трамвае.
Дверь мне открыла Светлана Алексеевна. Она явно была расстроена.
– Светлана Алексеевна, здравствуйте, – как можно вежливее сказала я. – Можно мне войти?
– Конечно, можно, – ответила Светлана Алексеевна. – Это даже хорошо, что вы приехали! У нас тут такое творится, такое творится, вы просто не представляете? Ах, за что на наш дом сыплются такие несчастья? Чем мы прогневили бога? – причитая, говорила Светлана Алексеевна.
– Господи, да что еще случилось? – разуваясь, удивленно спросила я.
– Гена пропал! – жутким шепотом сообщила мне Светлана Алексеевна.
– Пропал? – еще больше удивилась я. – Каким образом?
– Вчера они вместе с Наташей поехали к ней в квартиру. К вечеру он сказал, что ему нужно уйти по важному делу. Обещал вернуться часа через два. И не вернулся до сих пор! Представляете, в каком состоянии сейчас Наташа? Она просто в шоке!
– Но, может быть, ничего страшного, – попыталась успокоить я расстроенную женщину. – Может, его действительно задержали дела, и он заночевал у матери. Сегодня появится.
– Ах, да нет его у матери! Наташа же туда ездила! Я вас очень прошу, Оленька, оказать ей психологическую помощь. Она безумно страдает. Закрылась в своей комнате и никого не хочет видеть. Плачет все время. Она думает, что он ее бросил!
– Меня она тем более вряд ли захочет видеть, – попыталась возразить я. – Она ко мне, по-моему, негативно настроена.
– Ах, нет, Оленька, тебе показалось, просто она у нас очень нервная! Пожалуйста, пройдите к ней.
– Мама, кто там пришел? – послышался глухой голос.
– Ой, это Наташа! – шепнула Светлана Алексеевна. – Ну, слава богу, вышла!
Она повернулась к лестнице и проворковала:
– Наташенька, это как раз пришла Оленька! Может быть, ты поговоришь с ней?
– Да, – ответила Наташа, спускаясь по лестнице.
Лицо ее было распухшим и еще более некрасивым.
Следом за ней спустился Виктор.
– Привет! – радостно сказал он мне. – А ты все ревешь? – это относилось уже к сестре. – Утри нос, подумаешь – жених сбежал!
– Заткнись!!! – заорала Наташа, топая ногой. – Или я придушу тебя, скотина!
– Витя, перестань немедленно! И так наш дом превратился черт знает во что! Твои глупые шутки сейчас совсем неуместны.
– Да пожалуйста, – надевая куртку, пожал плечами Виктор. – Я вообще ухожу. Достали ваши истерики.
Он подмигнул мне и вышел из дома. Светлана Алексеевна только вздохнула.
– Пойдемте в мою комнату, – проговорила Наташа, беря себя в руки.
Мы прошли к ней. Комната Наташи производила какое-то мрачное впечатление. В ней был примерно тот же набор мебели, что и у Виктора – диван, два кресла, шкаф и письменный стол, – но насколько разными казались эти комнаты!
У Наташи, как я заметила, не было компьютера и музыкальной аппаратуры, но дело было даже не в этом. Обстановка была очень сухой и какой-то неживой. Ничего, что могло бы ее украсить – никакой картиночки, ни единой безделушки, даже цветов в горшках не было. И еще было очень мало света – шторы были плотно задернуты, закрывая доступ солнцу.
– Садитесь, – Наташа села на диван и указала на место рядом с собой.
Я присела рядом и приготовилась выслушивать Наташины рыдания. Они не замедлили проявиться.
– Он... Меня... Бросил! – выговорила она и тут же затряслась.
– Почему вы так решили? – мягко спросила я.
– Он давно собирался! Я же знаю, что он меня не любит, знаю! Ему только деньги мои нужны были!
– Наташа, вы простите меня за цинизм, но вы сами это сказали – если ему нужны ваши деньги, то почему он бросил вас как раз тогда, когда они появились? Ведь это выглядит очень нелогично, если верить вашей концепции.
– Он сказал, что я невротичка... – жалобно проговорила Наташа. – Что со мной невозможно жить. Что ни один нормальный мужик со мной не уживется!
– Погодите, это он сказал вам вчера? То есть, вы поссорились перед его уходом и он ясно дал вам понять, что бросает вас?
– Нет, нет! Не так! Мы не ссорились вчера и говорил он это давно.
– Ну вот видите! Вы же противоречите сами себе!
– Вы думаете, что он вернется? – шмыгнув носом, спросила Наташа.
– Я думаю, да, – задумчиво проговорила я. – Но сейчас я задам вам несколько вопросов, которые могут показаться вам неприятными. Скажите, у вас ничего не пропало?
– Нет, – удивленно ответила Наташа. – А вы что, думаете, что Гена мог...
– Давайте сейчас откинем эмоции и попытаемся представить любую ситуацию, какой бы абсурдной и неприглядной она ни казалась. Скажите, Геннадий сильно нуждался в деньгах?
– Ну... Что значит – сильно? Как и всякий человек! Конечно, ему нужны были деньги, и я его прекрасно понимаю. Он поэт. Вы понимаете, что это значит? Творческая натура, постоянно полон новых замыслов, идей, которые не находят реализации как раз из-за отсутствия денег!
– А вы давали ему деньги?
– Да, сколько могла. Но когда отчим узнал об этом, то резко ограничил сумму, выдаваемую мне. Он и меня, и Виктора держал под строгим контролем. Все решал за нас!
– А Геннадий просил вас уговорить отца дать денег?
– Да, – помявшись, ответила Наташа. – И я попросила, соврала ему, что мне нужно на всякие тряпки. Пару раз он дал, а потом, увидев, что я ничего не приобрела, завел меня в свою комнату и очень спокойно заявил, что не намерен тратить заработанные потом и кровью деньги на моих альфонсов! С тех пор отношения между нами еще больше ухудшились. Я его просто ненавидела, он не давал мне возможности устроить свою жизнь!
– Наташа, у Геннадия был пистолет? – в упор спросила я.
У Наташи аж рот приоткрылся.
– Да вы что... Вы хотите сказать, что это сделал Гена? И поэтому исчез? Да? Да?!
Она вцепилась в меня, ожидая ответа.
Я спокойно высвободила свои руки.
– Мы же договорились рассматривать любые версии.
– Но то, что вы говорите – это чересчур! Обвинять невинного человека! Как у вас язык поворачивается?
Я встала.
– Наташа, я понимаю, что вы сейчас сильно взвинчены. Я сейчас уйду, а вы подумайте, пожалуйста, над моими словами. Успокойтесь и поразмыслите. Эта версия имеет право на жизнь, поэтому я и спросила, не нуждался ли в деньгах Геннадий. Я думаю, вам что-то известно о нем, что-то не очень лицеприятное, просто вы не хотите сказать. Эта информация, по-видимому, и заставила бы меня прийти к версии о том, что он убийца. Поэтому вы и молчите. Я обращаюсь сейчас к вашему разуму – подумайте спокойно, поймите, насколько это важно, и позвоните мне. Ведь если в этом направлении начнет копать милиция, вам будет намного хуже. Может быть, Геннадий и не виноват в смерти вашего отчима, вот поэтому я и прошу вас сообщить мне то, что вам известно.
– Я ничего не знаю, – сквозь зубы упрямо процедила Наташа.
– Хорошо, – вздохнула я. – Мой телефон есть у Светланы Алексеевны. Так что если надумаете, я буду очень рада.
С этими словами я вышла из комнаты. Рыданий за моей спиной не послышалось.
