– Около года назад.
– Он что, предчувствовал свою смерть?
– Нет, просто он был предусмотрительным человеком.
– Что ж, это очень разумно с его стороны. А завещание уже вскрыли? Оно не изменилось?
– Завещание уже вскрыли, в нем не произошло никаких изменений.
– То есть, как я понимаю, эта Ирина Канарейкина не получает ничего в случае смерти вашего мужа?
– Нет, – покачала головой Светлана Алексеевна. – Этого еще не хватало! Позорище!
«Да, девочке, видно, придется несладко», – усмехнулась я про себя.
– А теперь ответьте еще вот на какой вопрос: кому из посторонних людей – я не имею в виду членов вашей семьи – могла быть выгодна смерть вашего мужа?
– Вы хотите сказать... – Светлана Алексеевна округлила глаза. – Что у него были враги?
– Светлана Алексеевна, – усмехнулась я уже открыто. – Это же очевидно. Об этом говорит тот факт, что кто-то его убил. Я не думаю, что это сделал человек, обожающий его. Поэтому я и спрашиваю о врагах.
– Ну, явных врагов у него не было, это точно, – сказала Светлана Алексеевна. – А что касается бизнеса... Ах, все эти дела, я ничего в них не понимаю, и не лезла никогда. Вам бы об этом лучше с Валерой Парамоновым поговорить, но он же... Он же арестован, – она беспомощно посмотрела на меня.
– Вот поэтому мне и придется обратиться к Жоре, – еще раз пояснила я. – Он может устроить мне с ним встречу.
– Если нужны деньги, – Светлана Алексеевна открыла свою сумочку, – вы не стесняйтесь, говорите! Я- то знаю, что сейчас все через деньги делается.
– Деньги, конечно, не помешают, – согласилась я. – Давайте-ка так: Вы выдаете нам аванс и определенную сумму на расходы. А остальное – по итогам расследования.
Светлана Алексеевна не имела никаких возражений против этого. Она тут же выдала сумму, которую я сама назвала, определив, что этого, пожалуй, на расходы хватит, а также аванс, который мы тут же поделили с Ольгой.
– Светлана Алексеевна, я советую заняться делом незамедлительно. Поэтому было бы лучше всего, если бы Ольга поехала к вам домой прямо сейчас. Разговор с родственниками необходим.
– Но... Сегодня же были похороны... – пролепетала Светлана Алексеевна. – Дети... Они же не готовы к разговору!
– Светлана Алексеевна, я не думаю, что милиция очень церемонилась с вами. А я прошу по-хорошему. Вы, конечно, можете отказаться, но уверяю вас, что с каждой потерянной минутой шансы найти преступника уменьшаются, – твердо сказала я.
– Господи, да дети-то причем! – простонала она, глядя на меня умоляющими глазами.
Выражение лица Ольги тоже стало кислым-прекислым. Было видно, что ей абсолютно не хочется тащиться куда-то на ночь глядя. Ну, конечно, получила деньги – что еще нужно?
– Делайте как хотите! – с досадой махнула я рукой.
– Поленька, завтра как раз будет очень удобно, – принялась убеждать меня Светлана Алексеевна. – У Вити выходной в институте, Наташа тоже будет дома... Оленька может приехать в любое время. Я даже могу за ней прислать шофера.
– Это было бы очень удобно! – кивнула Ольга. – Где-нибудь во второй половине дня.
– Нет уж! – категорически возразила я. – В первой! И лучше с утра!
– Хорошо, я пришлю шофера к одиннадцати, – вопросительно посмотрела на Ольгу Светлана Алексеевна.
Та, вздохнув, вынуждена была согласиться.
– Светлана Алексеевна, дайте-ка мне адрес квартиры, где сейчас живет Ирина, – достала я блокнот. – Я так понимаю, что она продолжает проживать в этой квартире?
– Да... – ответила Светлана Алексеевна, растирая виски. – Я просто ума не приложу, что с этим делать! Как-то тактично ей нужно намекнуть, чтобы она уходила...
– А она вообще в курсе, что Василия больше нет? – спросила я.
– Я... Я не знаю, – пожала плечами Светлана Алексеевна. – Ее никто из нас специально не уведомлял.
– То есть на похоронах ее не было?
– Боже упаси! – испуганно прижала руки к груди Светлана Алексеевна. – Это же... просто нонсенс! Любовница открыто присутствует на похоронах! И мне пережить такое унижение? К тому же такая вульгарная особа...
– А она вульгарна? – спросила я.
Взгляд Светланы Алексеевны был настолько красноречив, что я не стала больше интересоваться имиджем Ирины Канарейкиной. В конце концов, я ее увижу сама. И надо торопиться, пока она не съехала. Ищи ее потом!
– Кстати, Светлана Алексеевна, откуда вы знаете, как зовут эту девушку?
– Я навела справки... Заплатила одному человеку, он все выяснил. Ирина Канарейкина, приехала из Ершова, нигде не учится и не работает.
– То есть была полностью на содержании вашего мужа? – уточнила я.
– Выходит, что так, – вздохнула Светлана Алексеевна. – Ах, боже мой, как же глупеют мужчины после сорока лет! Как они бросаются на молоденьких, считая, что мы еще ого-го, раз на нас такие девочки смотрят! А те смотрят-то им в кошелек! А эти ходят гоголем! Обидно! Я ему лучшие годы отдала, а теперь не нужна стала! – она прижала уже совсем мокрый платочек в глазам.
– Вы несправедливы, – мягко сказала я. – Как бы он ни относился к этой Ире, имущество-то свое оставил вам и детям. Заметьте, вашим детям!
– Это, конечно, так, – согласилась Светлана Алексеевна, – и спасибо ему за это, но по-женски-то знаете как обидно?
– Тут я вас понимаю, – задумчиво сказала я, вспомнив, как однажды, много лет назад, вернувшись домой раньше обычного, застала своего тогда еще горячо любимого Жору в объятиях какой-то соплячки...
Не стану описывать свои чувства, повторю только – в этом вопросе я Светлану Алексеевну понимала очень хорошо.
Теперь-то Жора козликом скачет вокруг меня, который год скачет, уверяя, что всегда любил только меня... Да вот я уже не та. Что-то омертвело во мне после той истории, и, если честно, я за все эти годы так и не смогла больше влюбиться по-настоящему.
Ольга и Светлана Алексеевна переглянувшись, притихли, заметив мое погружение в воспоминания. Ольга-то, конечно, поняла, о чем я думаю, да и Светлана Алексеевна наверняка догадалась, по какому поводу я вдруг помрачнела. Злясь на саму себя за это – не хватало еще, чтобы они начали меня жалеть! – я быстро вытряхнула всю эту херь из головы и бодрым голосом сказала:
– Так, ну адресок-то давайте!
Светлана Алексеевна продиктовала мне адрес, и я решила навестить Ирину прямо завтра.
После этого я распрощалась с этой парочкой, которая осталась у Ольги, видимо, скорбеть и оплакивать свои несчастные женские судьбы. Два ладно, мне-то что! Лишь бы без алкоголизации обошлось. Хотя Мирошникова, по-моему, из тех, кто при слове «водка» морщит носик, и иногда отпивает лишь глоток-другой дорогого мартини, поскольку от шампанского у них сильнейшая головная боль.
На следующее утро я первым делом отправилась к Жоре Овсянникову на работу. После командировки мне как раз полагалось три дня выходных, и я могла не появляться в своем спорткомплексе, где веду занятия по шейпингу, а также по самообороне.
Добравшись до отделения на своем «Ниссане», я поднялась и, постучав, открыла дверь Жориного кабинета.
– Привет! – улыбнулась я, заглядывая внутрь.
Майор Овсянников сидел за своим столом и занимался как раз тем, чем и подобает старшему следователю УВД – строил из спичек домик. Он уже выстроил его довольно высоким и отчаянно старался, чтобы домик не рухнул, Каждую новую спичку клал с величайшей осторожностью.
