– Пойду, посмотрю, чего он там, – доверительно сказала баба Дуся и тоже вышла. – Ну, чего тебе, неугомонный? – зашипела она на внука. – Девка расстроенная пришла, а он поговорить не дает!
Костиков вслед за старушкой вошел в кабинет и плотно закрыл за собой дверь.
– Мы куда-нибудь едем сегодня, баба Дуся? – спросил он невозмутимо.
– Подожди ты, – отмахнулась она. – Ты пока иди для форсу в машине покопайся, а я пока с Катериной одно дело обговорю.
– А зачем мне в машине копаться? – не понял Игорь.
– Долго объяснять. Ты самое главное покопайся где-нибудь, – неопределенно сказала старушка и вышла из кабинета.
Игорь в недоумении пожал плечами: иногда поступки Евдокии Тимофеевны объяснить было практически невозможно. «Может, не ездить пока никуда? – мелькнула у него шальная мысль. – Поваляюсь пока, посмотрю телевизор. Нет, раз Бабуся сказала, значит, для общего дела надо, чтобы я в машине копался. Придется подчиниться».
Костиков прекрасно понимал, что самодурством родственница не страдала, хотя иногда и любила покомандовать. Единственное, что смущало его в этом плане, так это наличие светлого костюма. Он хотел было переодеться во что-то более практичное и приспособленное для ремонта автомобиля, но вовремя одумался.
«В темном костюме я все равно перепачкаюсь, так еще и умру от теплового удара. И Бабуся подумает, что я специально для Екатерины Васильевны переоделся. Ладно, придется копаться в машине аккуратно», – наконец решил адвокат и вышел в подъезд.
– Что-нибудь случилось? – спросила девушка. – Вы вроде бы куда-то собирались, когда я пришла. Наверное, я Вас задерживаю?
– Собирались-то мы к Динаме, – махнула баба Дуся на огромные пакеты, сиротливо стоящие у стены. – Только у Горяшки машина чевой-то не заводится. Боюсь, как бы этот... карбилатор не сдох. А как он сдохнуть-то может, ежели в нем и так ни кровиночки нет?
– Карбюратор, – с улыбкой поправила ее девушка. – Ему для работы топливо нужно, а не кровь.
– Вот, ты хоть и медик, а во всем разбираешься, – одобряюще произнесла Бабуся. – А он, внук-то мой, только и твердит, что женщины ну ничего не понимают в ентих калбулаторах. Ты мне скажи чего-нибудь, чтоб я ему нос утерла, а? – попросила старушка, приготовившись внимательно слушать.
Зрелище было до того уморительным, что девушка рассмеялась:
– Можете ему сказать, что система холостого хода необходима для обеспечения работы двигателя с малой частотой вращения коленчатого вала.
– А ежели он спросит, чего ему с большой частотой делать? – задала каверзный вопрос Евдокия Тимофеевна.
– Скажите, что в этом случае будут перебои в работе двигателя. Я еще можете сказать про добавочный резистр катушки зажигания.
– А катушки в машине для чего? Я же вышивать на ней не собираюсь! – удивилась баба Дуся.
– А она как раз и приспособлена для... в общем, это долго объяснять, – выдохнула девушка со смехом, – можете просто сказать, что для облегчения работы двигателя.
– Вот теперь пусть попробует когда-нибудь сказать, что чего-то не понимаю! – сразу зазналась старушка. – Я тебе за это еще чайку сейчас налью.
– Нет-нет, спасибо, – остановила ее Катрин. – Мне уже пора, я и так засиделась. Самое главное, лекарства для Ирины Вы купили. Диане от меня привет передайте, постараюсь зайти к ней как-нибудь после работы. Не буду больше Вас задерживать, – поднялась девушка. – А то со мной Вы до вечера к Диане не соберетесь.
Она вышла из-за стола, Евдокия Тимофеевна тоже встала и взялась за пакет:
– Ладно, пойдем тогда. Может, Горяшка уже и сделал свой ахтомобиль.
Екатерина Васильевна поняла, что в некоторых случаях поправлять старушку не стоит, поэтому спрятала улыбку и предложила:
– Давайте я тоже что-нибудь донесу до машины, чтобы не пришлось возвращаться.
С большими предосторожностями они вышли из квартиры и закрыли дверь. Когда Евдокия Тимофеевна убедилась, что Иришка не проснулась и за дверью по-прежнему тихо, они стали спускаться.
Игорь Анатольевич встретил их внизу очень довольный:
– Я как раз закончил, можно ехать.
– Ты опять в моторе ковырялся, а вот взял бы да катушку проверил заодно. Что-то я в последнее время заметила, что на холостом ходу ахтомобиль ездиет, – авторитетно заявила старушка.
Игорь посмотрел на Катрин и улыбнулся: «Понятно, чья школа. Теперь баба Дуся меня своей ученостью просто замучает», но вслух только предложил девушке:
– Давайте мы Вас до работы подвезем.
– Нет, спасибо, – отказалась Катрин, – я лучше на общественном транспорте доберусь. На работу мне к девяти, так что время еще есть. Диане от меня привет передайте, пусть готовится к экзаменам. Я верю, что к тому времени это недоразумение обязательно прояснится.
– Непременно, – пообещал Игорь, и тронулся с места.
– Дорогу переходи аккуратно, – крикнула Бабуся в открытое окно, и помахала рукой на прощанье.
Всю дорогу до милиции ехали молча, размышляя каждый о своем. Игорь все ждал, когда же родственница расскажет о своем очередном хитроумном плане, ради которого он полчаса возился в абсолютно исправном моторе собственного автомобиля. Но Бабуся хранила упорное молчание, по видимому, задумывая нечто совершенно грандиозное.
Правда, оба они думали в большей мере о Диане. Как раз ей было хуже всех в этой запутанной ситуации, выгодной кому-то третьему. «Вот только кому? – ломал голову Костиков. – Так много фактов, что становится непонятно, принимать ли их во внимание или они только запутывают и без того темное дело».
Евдокию Тимофеевну в это время мучали совсем другие вопросы. Но только она никому ничего не говорила, потому что задумала совершенно неожиданную тактику. «Если Горяшке сразу сказать, он меня просто на смех поднимет, и запретить даже думать об этом. Значит, надо сразу при Малышеве говорить. Тот, конечно, сопротивляться будет, противоречить, не поверит даже. Но зато мой Игорь Натолич тогда за меня заступится, и вдвоем мы ентого майора одолеем».
Если хорошо разобраться, такой подход к делу был вполне оправдан. Как ни любила баба Дуся собственного внука, но о его недостатках она знала так много, как никто другой. И прекрасно понимала, что частный детектив считает себя непризнанным авторитетом в области сыска, которому не следует считаться с мнением своих подчиненных.
Поэтому тактику для одновременного разговора с внуком и его идейным противником Бабуся выбрала самую верную. Как только дверь кабинета Малышева закрылась за ними, Евдокия Тимофеевна авторитетно заявила:
– Ты, Олежа, не пужайся, но я тебе сейчас всю правду сама расскажу. Только Динаму нашу тебе выпустить придется почти под честное слово. Я даже сама согласна за нее денек-другой посидеть, только б девка в институт поступила.
– А вдруг мне ее потом снова посадить придется? – скептически прищурился Малышев, желая позлить старушку.
– Не придется, не бойся, это я тебе обещаю.
Пока старушка делилась своими умозаключениями, в кабинете стояла мертвая тишина. У Игоря чуть челюсть не упала от удивления, что непонятным, одной ей ведомым способом, Бабуся успела раньше всех докопаться до истины совсем одна. А в том, что это была истина, Костиков не сомневался ни секунды.
Чтобы не выдать свое потрясение, он достал любимую трубку и закурил. Малышев метался по кабинету, словно раненый зверь, нервно курил и стряхивал пепел в цветочный горшок.
«Ничего себе, Евдокия Тимофеевна отвесила пощечину майору милиции!» – довольно усмехнулся Игорь. Правда, следующим детектив вспомнил себя и немного нахмурился – он не чувствовал себя комфортно на вторых ролях. «Но все-таки честь семьи баба Дуся защитила», – успокоил себя адвокат.
– Ну, чего молчите оба? Воды в рот набрали? – вспылила Бабуся.
