заломила да бензином облила. Она же слабачка была! Чего с ней не справиться-то? Запросто! Она почти и не сопротивлялась, так, потрепыхалась немного…
Честно говоря, меня мороз продирал по коже, когда я слушала этот жуткий рассказ. Меня поразил цинизм двадцатилетней девушки, которая так спокойно описывала сцену совершенного ею убийства подруги. А она тем временем продолжала:
– Облила ее и подожгла. Я знала, что ее не будут искать. Некому просто. Родных у нее нет, с работы она уволилась, все документы оформила. Вот так. А примут ее за меня – машина-то рядом будет стоять. И кроме меня, ее никто не брал. В общем, вот так. А жить я собиралась по ее документам. Мы же были похожи… Кто там присматривается к этим фотографиям? Все так и вышло. И если бы не этот… – она покосилась на Максима, – никто никогда бы не узнал, как все было на самом деле…
– Ты… Ты просто чудовище! – задыхаясь, проговорил Максим.
– А ты? Не чудовище? Думаешь, мне легко было на это решиться? Отказаться от всего: от родных, от друзей, знать, что я никогда не увижу свою маму и причиню ей такое горе! Я даже… Я даже решилась любовника завести! – ненавистью выкрикнула Алена. – Для этого и с Павловым познакомилась! Но все равно не смогла перешагнуть через себя… А ты?!
– Ведь Оксана была беременна, – с тихой тоской сказала Ольга. – Вы хоть это принимали в расчет?
Судя по Алениному молчанию, она не принимала это в расчет.
– Ладно, – помолчав, сказала я. – Будем милицию вызывать.
– Подождите, Полина, – попросил Максим. – Можно я поговорю с ней? Я недолго.
– Хорошо, – пожала плечами я. – Пойдем, Оля!
Мы отошли.
– Оля, она вменяема? – спросила я у сестры.
– Да, абсолютно, – откликнулась сестра задумчиво. – Абсолютно. Просто с очень завышенной самооценкой и гипертрофированной чувствительностью. Она воспринимает вещи, которые другие восприняли бы достаточно спокойно, несколько неадекватно. Но это не есть болезнь.
– Значит, тюрьмы ей не избежать?
– Боюсь, что нет.
– Да, интересно, какой она выйдет оттуда? И как она это переживет?
– Ну в том, что она выживет в этих условиях, я не сомневаюсь!
– Оля, а зачем она ему звонила-то?
– Не знаю, – вздохнула Ольга. – Может, до сумасшествия довести хотела, может, поиздеваться просто, а может, жить без него не могла… Увидеть хотела, голос хотя бы услышать, а может, и на близость пойти таким способом. Это у нее нужно спросить. Слушай, а чтро у вас там в общежитии-то получилось?
– Да она накинулась на меня. С ножом. Наверное, в окно увидела Максима и все поняла. Вообще-то она была к этому готова… Заигралась девочка… Звонки эти дурацкие придумала. Видимо, нервишки стали сдавать.
Тут послышался крик. Мы резко обернулись и увидели, как Максим согнулся пополам от боли, а Алена уже успела вскочить в машину.
Я бегом кинулась к «Рено», водитель которого стоял в стороне. И в этот момент появилась милиция.
– Быстрее, вон она! – крикнула я им.
Милиционеры двинулись на своей машине за Аленой. Я впрыгнула в «Рено», Ольга за мной, перепуганный водитель следом на заднее сиденье. По пути мы подхватили бледного, скрючившегося Максима.
– Что она тебе сделала?
– Двинула… – простонал он. – Если бы вы знали, куда!
– Ничего, выживешь! – усмехнулась я. – Меньше будешь по бабам шляться!
Алена неслась вперед, не разбирая дороги. Она выжимала скорость до предела. Милиционеры постоянно орали в рупор, требуя остановиться. Алена не реагировала.
Вдруг машину резко занесло вправо. Побелев, я уже поняла, что сейчас случиться.
Машина, кувыркаясь, летела под откос. Мы повыскакивали из своих машин и кинулись туда. Машина лежала на дне оврага.
Через несколько секунд раздался оглушительный взрыв. Максим закрыл лицо руками и застонал.
Мы подошли к краю обрыва и посмотрели вниз. Там, полыхая, догорало то, что осталось от машины и от девушки, которая умела слишком сильно любить и ненавидеть…
