И пусть облака улетают по-прежнему
И пусть облака улетают по-прежнему,
и осень прогонит дождями лето,
я буду твердить кому бы то ни было,
что жизнь - это обморок для поэта.
Так русское слово стреляет в висок
согласной давно позабытого имени,
и перекошенный потолок
окрасится чёрным, вишнёвым, синим.
И где-то через полчаса
уже голоса на лестнице,
чьи-то пьяные голоса -
всё, пиздец, пацаны - он повесился.
А я сижу в углу и смотрю на себя,
висящим под закрашенной батареей,
- послушайте, вот же я,
и это не стихотворение!
Приехало три мента -
протокол, отказ забирать,
облака всё летели куда-то,
а я, отказываясь умирать,
решил всё вернуть обратно:
скорая, мусора, батарея,
верёвка, стихотворение,
и прочее, прочее, прочее.
Получив непонятно чьё одобрение,
я проснулся в объятиях чёрной ночи.
Это щас, а потом?
нулевые, среда.
Облака летят за моим окном
никуда, никуда, никуда.
02.35.15.07.08.
Это было под Выборгом
Это было под Выборгом
в день сентября.
Так чего же мы выбрали,
радость моя?
Пересудов и сплетен,
что весь город поёт.
Так чего же мы выиграли,
горе моё?
Мы построили памятник
без народной тропы,
не большой и не маленький
из обломков судьбы,
без иллюзий надежды,
без нечаянных слов.
Посмотри, как и прежде -
между нами любовь,
что похожа на шлюху
в ожиданьи расплаты,
протяни же мне руку,
где рассветы, закаты,
где прошедшее время,
где улыбка твоя.
Это было под Выборгом
в день сентября.
13.40.24.03.08.
Но разве не значат слова
Но разве не значат слова,
произнесённые вслух
тех, что едва-едва
шипят на губах старух.
14.33. 23.08.07.
Это больно, как время года
Это больно, как время года,
как беспечное время торча,
как альбомы, что вышли из моды,
как привычное многоточие...
Это, видимо, чей-то смех
обрывается в нас кулаками,
и луна, одинаковая для всех,
снова прячется за облаками,
фонари беспощадных звёзд
разрывают на части вату,
превращая пространство в гипноз
ошарашенного заката.
Лес вцепился в кровавый гранит
и говядину чернозёма,
а напротив него висит
созвездие из картона.
01.30.13.03.06.
