Но жизнь – не кувшин, обратно не склеишь. Теперь он не директор колледжа, работает неполный рабочий день (кто знает западные реалии, тот поймет, что это значит), причем работает в области, никак не связанной с его прежней профессией. Даже старая феминистка Элен Гарнер, описавшая в своей книге этот случай, и та не сдержалась, так охарактеризовав современный хунвейбиновский феминизм: «педантичный, лицемерный, безжалостный».
В разговоре с Гарнер ее более молодая коллега по движению следующим образом откомментировала этот случай:
– Да, парень не заслуживает того, что с ним случилось. Он невиновный, но он платит за других мужчин, которые не попались. Забавно – иногда невиновный или наполовину виновный платит за то, что сделал другой.
Снова Мельбурн. Май 1996 года. Сотрудница банка (бешеная, а может, просто карьеристка) пишет донос о гнусных сексуальных преследованиях со стороны своего начальника по службе. Он-де вслух делал громкие замечания сексуального характера в ее адрес.
Первое заседание суда. Судья – женщина (эта уж точно бешеная). Выходит первый свидетель. Не подтверждает фактов подобных разговоров в офисе.
Выходит второй свидетель. Не подтверждает фактов подобных разговоров в офисе.
Выходит третий. Не подтверждает.
Четвертый. Не подтверждает.
Пятый. Не подтверждает.
Шестой. Не подтверждает.
Седьмой. Не подтверждает.
Судья выносит решение: виновен! А вы говорите, «басманное правосудие»...
Февраль 1997 года. Второе слушание этого дела в суде более высокой инстанции. Все всерьез, не по- детски: 12 заседаний, на которых выступают на сей раз уже 18 свидетелей. Ни один свидетель не подтверждает факта подобных разговоров в офисе. Старенький судья, еще помнящий, что такое правосудие, выносит вердикт: ну не виновен, блин, ничего не могу сделать!..
Хэппи-энд? Да, если не считать потраченных на адвокатов 50 000 долларов, которых парню, конечно, никто никогда не вернет. А вообще, конечно, повезло. Потому что другой австралийский судья – Пат О'Шейн – такой непутевый приговор никогда бы не вынес. Поскольку он феминист и не скрывает этого. Было у Пата похожее дело. Тогда пятеро боевичек местной феминистической организации совершили акт вандализма – испортили рекламный щит, полностью замазав его краской. Думаете, на щите были голые бабы? Даже если бы и так, это еще не повод «стулья ломать»... Но дело в том, что на щите был изображен знаменитый фокус – перепиливание женщины в ящике.
«Как можно с женщиной так обращаться?!» – возмутились фанатички.
Судья их полностью оправдал, назвав преступниками... рекламщиков: политически ошибочный плакат нарисовали.
Но все-таки Австралия, как ни тужится, за Америкой пока угнаться не может. США – бесспорный законодатель феминистической моды. В 2002 году Верховный суд Калифорнии постановил, что изнасилованием может считаться даже тот половой акт, на который женщина дала ясное и недвусмысленное согласие. Если только в течение коитуса женщина вдруг «передумает».
Вот вам история о Ромео и Джульетте на современный американский лад. Джон и Лаура – ровесники, им по 17 лет. Как и положено детям в их возрасте, они занялись сексом. На сугубо паритетных началах. То есть она четко и недвусмысленно, как того требуют американские законы, сказала «да».
Но уже в процессе Лаура обронила следующую фразу: «Я должна идти домой». Как установило следствие, после этой фразы половой акт продолжался еще 90 секунд (любопытно все же, как они это установили?)
Итак, парню 17 лет. Период гиперсексуальности. Он в процессе. Она говорит загадочную фразу о том, что должна идти домой. Может он остановиться? Или хотя бы просто понять эту фразу – которая абсолютно «не из процесса»?
«Я должна идти домой».
Когда? Кому должна? Зачем?
Да он и не против, собственно говоря. Иди! Вот только закончим сейчас... Минута-другая ничего не решают. Куда спешить-то? Чего у тебя там дома – молоко убежало?
...Парня посадили, как вы поняли...
Ну ладно, а если бы она сказала, что ей надо покрасить потолок?
Они трахаются. Она: «Мне надо покрасить потолок». Как ему действовать в такой ситуации, чтобы не посадили? Бежать за краской?
А если она перед самым его оргазмом вдруг говорит четкое и недвусмысленное «нет»? Сколько в такой ситуации ему дается секунд, чтобы остановиться? Пять? Три? Одна? Спуск!..
Когда эту ситуацию попросили прокомментировать известную журналистку Кэтлин Паркер, она написала: «...кастрация Американского мужчины близка к завершению, и посыл (Верховного суда Калифорнии) вполне очевиден: что бы мужчины ни делали, они всегда будут виновны. Как правильно выразил дух нашего времени 15-летний друг моего сына: 'Женщины – хорошие, мужчины – плохие'. Джон не был виновен в изнасиловании; он виновен лишь в том, что он – мужчина. Если бы я была парнем, я подыскала бы для себя другую страну».
Как им это удалось?
Ну действительно, как этим бешеным удается подминать мир под себя? Распространять свое бешенство, как инфлюэнцу – воздушно-капельным путем? Может быть, с помощью постоянно брызжущей слюны?
Нет, товарищи. Также как ленинцам – с помощью прессы. Либеральной, демократической прессы. Американская интеллигенция, окопавшаяся в ней, с восторгом воспринимает любые идеи, направленные на разрушение старых, отживших, патриархальных, реакционных устоев.
Один из феминотезисов, проштампованных прессой в американских мозгах: «Семья для женщины – самое опасное место». Для продвижения этого идеологического слогана феминосектантки:
а) ведут спецпропаганду;
б) используют как
Разберемся по порядку.
а)
Как можно доказать то, чего нет? Спросите у Геббельса. Был бы жив министр рейхспропаганды, он бы на пальцах объяснил. Но поскольку доктор Йозеф давно покинул наш лучший из миров, обратимся для ответа на этот вопрос к опыту американских бешеных. (Не спотыкайтесь, пожалуйста, каждый раз об это слово. Не стоит думать, будто, называя радикалок половой борьбы «бешеными», я хочу их обидеть. Нет, «бешеные» – никакое не оскорбление, а политический термин из истории Великой французской революции. Так называли очень-очень преданных своим идеям революционных борцов. Ну, вы понимаете...)
Итак, как дать понять нации, что ее просто захлестнуло семейное насилие, то бишь – перевожу для ясности – насилие мужчин над женщинами? Элементарно: нужно часто и односторонне рассказывать об этом в газетах. Всегда о насилии мужей над женами и никогда – наоборот. Если бы в газетах писали только об одних похолоданиях, совершенно игнорируя повышения температуры, через пару лет население было бы убеждено: глобальное потепление – миф, мир стоит на пороге ледникового периода.
Но частота рассказов и односторонность – еще не все. Для правильного приготовления блюда по имени «пропаганда» необходимо строго соблюдать рецептуру. А именно: ни в коем случае не добавлять приправу по имени «детализация». И непременно добавить усилитель вкуса по имени «обобщение».
То есть ни в коем случае нельзя писать, что в 96 % случаев смертным боем бьют своих жен социальные низы – алкоголики, негры, латиносы, психически больные, нелегальные иммигранты, безработные. Во- первых, это неполиткорректно по отношению к убогим и нуждающимся в защите, а во-вторых, не отвечает поставленной задаче. Поэтому писать надо не «безработный афроамериканец», а «мужчина». Цвет мужчины не должен быть упомянут ни в коем случае. И тогда все, что творят цветные маргиналы, мы перетянем на всех мужчин, в том числе на целевую группу – белых преуспевающих американцев. Что и требовалось
