чтобы Сократ выпил чашу яда. Дай народу волю, завтра преступников начнут казнить на площадях и мы опять скатимся в Средневековье…
Избыточная демократия опасна не только для диких обществ, но и для развитых. Я уже приводил этот знаменитый пример в своей не менее знаменитой книге «Конец феминизма», приведу его еще раз. Даже в экономически развитой Америке избыток демократии заводит общество в тупик. В 1960-е годы в США было проведено 88 референдумов, а в 1990-е годы — 378. Больше всего в деле демократизации преуспела Калифорния, там власти так чутко прислушивались к непосредственному мнению народа, что 85 % бюджета шло на цели, выявленные в ходе референдумов. Результат известен: глубокий финансовый кризис, веерные отключения электроэнергии, отзыв губернатора Дэвиса в октябре 2003 года, избрание губернатором Шварценеггера… Дело в том, что массовое сознание шизофренично: народ вполне может проголосовать за взаимоисключающие вещи, например, снижение налогов и увеличение социальных выплат.
Между прочим, на те же демократические грабли излишнего доверия народу наступали и в древнем мире. Полибий, скажем, писал о причинах победы Рима над Карфагеном так: «Что касается государства карфагенян, то, мне кажется, первоначально оно было устроено превосходно, по крайне мере в главном… Но уже к тому времени, когда карфагеняне начали Ганнибалову войну, государство их было хуже римского… У карфагенян наибольшую силу во всех начинаниях имел тогда народ, а у римлян высшая мера значения принадлежала сенату. Тогда как у карфагенян совет держала толпа, у римлян — лучшие граждане, и потому решения римлян в делах государственных были разумнее».
Да и Древний Рим перед самым падением Республики чересчур увлекся народничеством и демократическими экспериментами. Социалистические земельные реформы Гракхов и сопутствующие им законопроекты основательно потрясли столпы римской власти, сдвигая центр власти от аристократии в сторону охлоса. Подобная анархизация не могла долго продолжаться и позже самым естественным образом привела к гражданской войне и диктатуре.
Между тем, только процедура социальной селекции, выращивающая элиты, может дать по- настоящему качественный человеческий ресурс. А не безликий и бессловесный навоз истории — народ. Когда в постсредневековой Европе только-только формировались демократические процедуры, первые свободы и допуск к демократии появились у аристократии, землевладельцев, дворян… Эти люди знали всех своих предков, стояли с ними в одном историческом ряду, неразрывно связанном с историей страны. За ними — точно так же, как за аристократами римскими — шла целая процессия славных предков. И потому они имели чувство исторической преемственности, чувство некоей ответственности перед Историей, перед Цивилизацией.
Ясно, что «отменить» демократию в современных развитых, полуразвитых и совсем недоразвитых обществах уже невозможно. Поэтому у меня деловое предложение: предлагаю вернуться к римскому рецепту. И это будет особенно актуально для стран переходных, догоняющих, типа России… У римлян был период, когда имущие граждане принимали участие в жизни страны большее, нежели неимущие. Как пишет историк Александр Махлаюк: «Исход голосования всегда оказывался в пользу богатых людей. Чаще всего центурии низших разрядов даже не успевали подать голос. Лишь в том случае, когда богатые не приходили к согласию между собой, голосовал средний класс. Такое положение дел может показаться несправедливым. Но римляне смотрели на это иначе. Они считали вполне правильным соизмерять ценность голоса с соответствующим участием в государственных расходах и военных предприятиях. Тот, кто нес большие расходы, приобретая боевого коня или полный доспех пехотинца, кто брал на себя большую ответственность… тот мог, по убеждению римлян, рассчитывать и набольшие политические права».
Объясняю суть идеи. Избирательное право отнять у плебеев уже нельзя. Но и доверять им голосовать по всякому поводу — все равно что доверить решения флюгеру. Есть выход — платная демократия! Хочешь голосовать на выборах президента — заплати в казну государства сто долларов (условная цифра, просто деньги должны быть ощутимыми). Хочешь принять участие в выборах парламента (не в качестве кандидата в депутаты, а в качестве избирателя) — 50 долларов. Мэра избираем — 30 баксов в кассу города будь добр отслюнявить. В Городскую Думу выборы — 10 долларов. Местные выборы — бесплатно.
Право избирать у народа таким образом никто не отнимает. Оно просто делается платным. То есть ответственным. Ведь халява не ценится. За халявным избирателем бегают с урной и умоляют: «Ну, пожалуйста, кинь бамажечку!» Не нужно умолять! Управление республикой — это привилегия гражданина. А за привилегии надо платить. Это нужно не для того, чтобы пополнить бюджет, разумеется. А только и исключительно для того, чтобы повысить градус ответственности человека за его выбор — хотя бы в пределах жалких ста долларов. Это абсолютно другое психологическое ощущение! Люди ценят только то, за что платят. Вынимая деньги из кармана, сто раз подумаешь, за кого голосовать — вот первое преимущество платной демократии. Второе преимущество — финансовый барьер отсечет от урн самый опасный контингент — люмпенов: алкоголиков, малограмотных, ленивых, тупых, ностальгирующих по прежним временам и пр. Так мы поставим цивилизационный барьер против волны «внутреннего варварства».
Процесс люмпенизации проходил и в Риме. Приезжая в метрополию в качестве рабов и постепенно обретая свободу и гражданство, вольноотпущенники становились горожанами-люмпенами и обретали право голоса. Покоритель Карфагена Сципион Младший, протестуя на Форуме против социалистических экспериментов Гракхов, с укоризной бросал агрессивной и социалистически настроенной римской толпе: «Многих из вас я привел в Рим закованными. И теперь, будучи раскованными, вы не заткнете мне рта!» Он был образованный аристократ и имел много больше моральных прав и знаний для управления республикой, нежели вчерашние кандальники.
Нынешние варвары Третьего мира, приезжая на Запад, сначала оседают в своих национальных кварталах и гетто. Потом под влиянием города их родоплеменная деревенщина начинает размываться и через одно-два поколения эти люди превращаются в люмпенов. Люмпен — это, конечно, не очень хорошо. Это перегной. Но перегной все же лучше, чем чистое дерьмо. Из него может вырасти пристойный плод. Такой же прекрасный, как Фарид Закария, например.
Так вот, государству с предлагаемой мною системой платной… нет, лучше сказать ответственной демократии, которая ставит барьер перед люмпенами, не страшна даже волна внешней варваризации. Потому как все ясно и прозрачно: хочешь что-то решать в этой стране — зарабатывай. Для России, кстати, с ее просторами и быстро убывающим населением это вдвойне актуально. Нас, слава богу, окружает кольцо бывших провинций, где люди знают русский язык и еще не стряхнули нашу культуру. И нас еще не захватила пораженческая зараза мультикультурализма, наш президент еще говорит правильные слова о цивилизаторской роли России по отношению к ее окраинам… (Когда я это услышал в речи Путина, вздрогнул: это он из моей работы цитату выдернул — о «цивилизаторской роли России»! Во всяком случае, мне хочется так думать…) Поэтому Россия должна немедленно и безусловно дать гражданство всем русскоговорящим из бывших провинций, кто письменно изъявит желание таковое гражданство получить. Но дать «промежуточное» или «испытательное» гражданство, чтобы люди могли беспрепятственно работать и платить налоги, но в течение 5-10 лет не имели права претендовать на любые финансовые или натуральные льготы. (Подобные неполные права были у многих провинциалов Древнего Рима, кстати.) Никаких очередей на бесплатные квартиры, никакой бесплатной медицины, никаких пособий по безработице, разумеется, — ты же работать приехал!.. А через 5-10 лет — окончательное полноправие. Голосовать в течение этих «испытательных» лет можно только на муниципальном уровне. А после — на любом уровне, но, как и все прочие граждане, за деньги, то есть неся перед самим собой ответственность за свой выбор.
Такая система будет прекрасной преградой перед волнами внешнего и внутреннего варварства.
О дивный, чудный мир
Но последняя империя — Четвертый Рим, Соединенные Штаты Америки — все-таки рушится!
Рушится. Но не последняя. Будет еще Пятый Рим — Глобальная империя. Планетарная. Но империей
