– Смогу.
– Тогда оставим это до библиотеки. Пока напиши просто на три тысячи меньше, чем мой номер. – Может, у меня паранойя, но подделывать документы мне еще не приходилось, страшновато. – Теперь измени год выдачи на девяносто шестой и добавь вот здесь штампы, по два за каждый год. Это значит, что ты ходил в библиотеку и долгов за тобой нет. Дальше твоя подпись, ее надо будет ставить каждый раз за полученную книгу, так что лучше сначала потренируйся на листке, а потом перенеси сюда. Можно просто фамилию «Иванов». Ну и фотография.
Даанэль начал пристально рассматривать меня и сравнивать с изображением на фото. Потом прикрыл глаза, провел пальцем по фотографии на иллюзии – и вместо меня на ней образовался Дэн, прямо как живой, даже как будто трехмерный. Парень недовольно сравнил наши фотографии, скривился, снова провел пальцем. Изображение стало более «плоским».
– Нормально?
– Ага, только надо бы помладше, ну ладно, сильно присматриваться не будут, я думаю.
– Помладше?
– Ну поступают-то примерно в семнадцать лет. А сейчас ты как раз потянешь на старшекурсника.
Дэн ухмыльнулся, третий раз провел пальцем над «фотографией» – и вместо него нынешнего на снимке образовался безмятежно улыбающийся парнишка моего возраста. Я изумленно уставилась на это чудо. Ну точно он, почти такой, как когда спит, очень симпатичный, только еще более беззаботный.
– Похож? – с усмешкой взглянул на меня Дэн.
– Ага, на тебя во сне.
– В каком сне? – не понял он.
Я смущенно улыбнулась:
– Ну ты почти такой, когда спишь.
– Правда? Не знал. А ты что, рассматривала меня?
Я окончательно смутилась:
– Что же мне теперь, усиленно отворачиваться? Просто меня поражает разница в твоем лице, когда ты спишь и бодрствуешь. Как будто два разных человека.
– Я привык к своей маске и давно перестал замечать ее. После того как убили моего брата и меня объявили наследником престола, она стала моим лицом.
– А сколько тебе тут лет?
– Чуть младше тебя. Едва исполнилось семнадцать. – Дэн перевел взгляд на окно и тихо продолжил: – Это было еще до того, как ушла мама.
В голосе его звучала горечь. Я осторожно спросила:
– Она умерла?
Даанэль тихо покачал головой:
– Нет. Не будем об этом.
Я согласно кивнула. Боже мой, сколько же горестей за плечами этого человека?! Отец умер – недавно, судя по всему. Брата убили! Мать ушла! Куда ушла? Почему ушла? А теперь вот самого занесло к черту на кулички. М-да, вот она жизнь королевская во всей красе. Я рассеянно взглянула на часы:
– Ой, Дэн, надо поторопиться, а то я опоздаю. Мне еще собираться!
Слабая улыбка заиграла на губах короля.
– Да, женщинам вечно требуется куча времени на сборы.
– Не могу же я такой страшилой идти на улицу!
Улыбка стала явной.
– Ну с чего ты взяла, что страшила?
– А то я в зеркало не смотрюсь.
Дэн пожал плечами:
– По мне, так симпатичная девушка, худенькая немного.
– Уж так и скажи – тощая.
– Хрупкая. Просто у тебя такая конституция.
– Спасибо за комплимент, брат мой, – небрежно улыбнулась я, чтобы скрыть свое смущение.
– Всегда пожалуйста, сестренка, – открыто улыбнулся Дэн в ответ. И сразу стал похож на себя на фотографии. – Давай закончим с документами, и я расскажу, что придумал, чтобы помочь тебе с экзаменами. Посмотри, все ли тут в порядке.
Я внимательно пробежалась глазами по «читательскому билету».
– Да, нормально. Фотография пойдет, если ты будешь больше улыбаться и поменьше смотреть свысока. Я серьезно, Дэн, ты смотришь на людей как король, а в библиотеке так нельзя. Библиотекари не слуги, а хозяева на своей территории. Им нельзя приказывать, можно лишь попросить о помощи. Иначе ничего не получишь.
– Я понял. Значит, материализую.
Король сосредоточился, что-то прошептал, накрыл иллюзию рукой, что-то сверкнуло под ладонью, и вот на столе уже лежит вполне материальный предмет – читательский билет на имя студента пятого курса исторического факультета Иванова Данила Сергеевича.
– А потрогать можно?
– Пожалуйста! – разрешающе повел он рукой.
Я осторожно взяла билет в руки. Совсем настоящий, прохладная поверхность, шершавая бумага, гладкая фотография улыбчивого мальчишки.
– Любой маг, конечно, сразу бы определил подделку, но здесь некому поймать меня на обмане. Для простого человека это настоящий билет.
– А почему же ты тогда называешь его иллюзией?
– Потому, что это иллюзия, которая воздействует на чувства людей и говорит им, что она материальна. Этого билета нет. Я могу развеять его в секунду. Какие документы еще нужны?
– Основное удостоверение личности – паспорт. Но тут такая тонкость: не везде прокатит твоя иллюзия. Надо быть очень осторожным. С ним нельзя будет соваться в серьезные заведения. И тем более попадать в милицию. А вот к Санычу сходить можно будет, хотя к нему лучше бы со студенческим. Ой, нельзя со студенческим, ты ж по легенде из другого города. Ох, Дэн, нестыковки у нас с легендой. Спрашивать будут, что ты в библиотеке делаешь.
– Придумаем. Не волнуйся, Маша, люди, как правило, не слишком внимательны к другим, это я тебе как король говорю. А уж у вас вообще каждый сам за себя. Меня это удивляет безмерно.
Через десять минут Российская Федерация обрела нового гражданина в лице Иванова Данила Сергеевича одна тысяча девятьсот семьдесят третьего года рождения. Некоторые моменты, такие, как страница с воинской обязанностью, требовали доработки, и я сделала себе зарубку на память – заглянуть к кому-то из парней в паспорт. Правда, причину такого интереса еще не придумала. Зато водяные знаки получились как родные.
Пока Дэн мудровал с паспортом, я достала из холодильника колбасу с хлебом. Хоть бутерброд зажевать, а то когда еще будет случай поесть. Программа на сегодня насыщенная. Поскольку за столом расположился Дэн, я отрезала ломоть на тумбочке и, с тоской вспоминая вчерашний ужин, задумчиво положила бутерброд в рот.
– Не ешь эту гадость! – протянул он руку и забрал мой бутерброд.
– Эй, ты чего?! Отдай! – возмутилась я. – Некогда мне сейчас готовить, когда я еще поем теперь!
Я попыталась вернуть свой законный бутерброд. Ага, разбежалась. Пальцами одной руки мой «братец» аккуратно ухватил меня за запястья, а второй брезгливо стянул колбасу с хлеба и бросил в ведро.
– Держи! – Протянул мне голый хлеб.
– О, ты так любезен! На хлеб и воду меня, значит?! – разозлилась я. Ничего себе, колбасу в мусорку швырять!
– Не кричи, – поморщился Дэн. – Смотреть не могу, как ты это ешь. Сейчас что-нибудь придумаю.
С этими словами он прикрыл глаза, посидел так минуту и показал на холодильник:
– Можешь взять. А мне дай яблоко.
Я открыла холодильник:
